10:51 

Доступ к записи ограничен

Се Лянь поглощает маньтоу;)
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

Се Лянь поглощает маньтоу;)
Я - кукольник. Еще недавно лучшим развлечением для меня было купить куклу вообще. Любую. Грустно - купи куклу, одиноко - купи куклу, есть лишние деньги - купи куклу. Теперь мое пространство "под кукол" заполнилось. Их еще есть куда сажать, но не о том пространстве речь. А о пространстве в моей голове.
Иногда хочется, когда грустно, расслабиться в игрушечном магазине, купить куклу, тем более - скидки же... потом скидок не будет, торопись, а нужна ли она тебе - потом поймешь...
Я останавливаю себя, и это проходит.
Не бывает чудес на заказ, гарантированных. И нельзя по заказу поднять себе настроение без внутренней работы, вредно это.
Если встречу "вот именно мою" куклу, то такую я еще вмещу в свое пространство.
Но вообще перестал следить за распродажами, блошиными рынками и прочими ибеями. Чего и другим "шопоголикам" желаю.

@темы: размышлышлялки

Се Лянь поглощает маньтоу;)
АПД: манга найдена.

Ищу аниме:

They Were Eleven! / Их было одиннадцать [1986]

animeonlineclub.ru/sedze/2358-they-were-eleven-...

(Онлайн смотреть я не могу, нужно именно купить или скачать).

yaoichan.ru/manga/12573-a-cruel-god-reigns.html
yaoichan.ru/manga/5344-a-night-of-moon-and-wate... - ссылки на мангу; для меня.

Се Лянь поглощает маньтоу;)
DOTE

ВЫЖИТЬ ИЗ УМА; ЛЮБИТЬ ДО БЕЗУМИЯ

ТЕЗАУРУС:

Caliban's intelligence far exceeds theirs, to "dote" as he puts it contemptuously, on such "trash" and "luggage".

Do not dote on daemons!

The human mother who gave birth to a deformed, bestial hybrid would dote on it blindly, as protective as a tiger of her cub, and as cunning.

I've seen how you dote on officers.

"And you dote on me, right?"

However, I would point out in the passing, and apropos of nothing, that mass murderers have been known to dote on tiny tots."

She herself had never been a woman to dote on babies and had found her own daughter much more interesting as she grew older.

The titles of the sketches are as follows: "The Young Couple"; "The Formal Couple"; "The Loving Couple"; "The Contradictory Couple"; "The Couple Who Dote Upon Their Children"; "The Cool Couple"; "The Egotistical Couple"; "The Couple Who Coddle Themselves"; "The Old Couple"; "Conclusion".

What Magic bids me now so fondly dote Ginny was now living on a part-time basis with David, Leo's son by his first marriage; Leo hoped that Ginny and David would marry and produce a host of little Quests for him to dote on in his old age. embarrassed guest of the "couple who dote upon their children".

I've read lots of books, including several of the classics but haven't liked some of the authors some dote on, like Jane Austen and the Bronts. Roses, for instance, dote on sticky soil.


Подробнее: perevod-translate.ru/english/d/do/dote.html
Подробнее: perevod-translate.ru/english/d/do/dote.html

@темы: ремесло перевода

21:31

Се Лянь поглощает маньтоу;)
если ты будешь если ты будешь если ты будешь к тому моменту
жив
брат мой

руки гипсовые нет настоящие
холодные лучше теплых
и сухие лучше, чем влажные
темнота хороша она обнимает

любить значит знать тебя лучше
тебя самого
любить значит знать что ты любишь меня
когда ты говоришь "нет"

руки выпачканные краской
пальцы размазывают очертания нарисованных
цветов
когда включат свет мы все вспомним
и это еще будет иметь значение, да?
когда включат свет мы проснемся, правда?

любить значит сберегать в сердце
такого тебя
которого ты давно уже предал
называя это взрослением

руки прижатые к стене
руки прижатые к стеклу
руки прижатые к воздуху
в пантомиме

этого дня я дождусь
если ты спросишь "где я?"
я один смогу тебе возвратить
тебя самого

если ты будешь если ты будешь если ты будешь к тому моменту
жив
брат

@темы: творчество мое, стихи мои

11:54

Се Лянь поглощает маньтоу;)
18.07.2013 в 08:35
Пишет  Леголаська:

Про "Пену дней".
- А Жан-Поль сегодня выйдет?
- Нет.
- Тогда скиньте экзистенциализм!

(несмешной анекдот).

Два удивительных факта про "Пену дней":
1) экранизация экзистенциализма возможна.
2) я не плакала и плакать не хотела.

И надо скорее прочитать книгу, чтобы понять, что же именно сделал Мишель Гондри.
Что из этого - визуализация первоисточника, а что - режиссерская концепция.

История про то, как впечатляющее и блестящее постепенно превращается в тягучее и безнадежное. Как ярко и стремительно жить, как мучительно и безысходно умирать, как постепенно и неуклонно заканчивается все. То есть вообще все.

Интеллектуал Жан-Соль Партр, человек и наркотик, писатель с механическим голосом и с единственным глазом под очками, убит над девятнадцатым томом.

Мир, каким он предстает в начале, восхитителен; на протяжении всего сюжета пространство само по себе персонаж. В нем музыку можно пить, играя на пианино, в нем солнечные лучи ощутимы, дверной звонок похож на стимпанковое насекомое, календарь сделан на манер кубика Рубика и так далее; это фонтан, внутренние метафоры немедленно снаружи, краски яркие, действие разворачивается по законам сна, наивное переживание героя становится средой его обитания. Чистая, дистиллированная философия. Обаятельно и красиво воплощенная. С красноречивыми и очаровательными деталями, с возможным невозможным. Но это чудесный мир не для чудес.
И постепенно он теряет краски и простор, а со смертью главного героя схлопывается,
потому что за пределами личного восприятия нет ничего.

Фабула и основная тема годно изложены здесь, повторять не буду.
Категорически не соглашусь только с одним: "совершенно мерзкая сцена измены Колена с афро-американкой Шика" вовсе не мерзкая. Она печальная, красивая и закономерная. Она про отчаяние и источники сил и тепла (тема источников тепла в фильме вообще раскрыта; криво проросшие ружья - несомненное свидетельство того, что с болезнью жены Колен сломался и разучился отдавать. в том числе и тепло. щедрость от счастья и щедрость от безнадежности - две разные щедрости, увы).

И "Трех товарищей" я вспоминала не зря.
В этом фильме снова умирает Пат Хольман, снова от туберкулеза; хотя в водяной лилии, проросшей в легких, я интуитивно вижу рак, это только вопрос времени и личной боли. На самом деле 1946 год, туберкулез. Нет никакого "на самом деле". А если есть, то оно неважно. Вначале я вообще приняла семечко лилии за льдинку из "Снежной королевы".

Много аллюзий, да. Много смыслов, много значений, много отсылок к разным культурным контекстам. Много буквального прочтения идиом. Много остроумных находок. Очень насыщенно, но не перегружено. Но в целом не сложно. Наоборот, ясно. И читается, и интерпретируется.

... этот мир печатают на электронных машинках живые люди, пожилые и молодые, мужчины и женщины, быстро-быстро, по маленькому кусочку. Это они делают жизнь текстом. Это они делают людей персонажами. И когда Колен врывается к ним и пытается вмешаться, внести изменения, он не успевает за ритмом, он печатает слишком медленно, и его выгоняют.

Потом Колен работает в администрации. Ходит по домам людей, чтобы за сутки предупредить о беде. И наконец приходит сам к себе: сказать о смерти Хлои.

Закат Европы. В умирающем мире нет музыки.
Зато в нем ты сам рисуешь картинки к книге про себя. Правда, не знаешь об этом.

Больной и несчастный человек попадает не туда, куда целится.

Возможно, язык в этом фильме лучше сюжета. Не знаю. Но фильм прекрасен. Местами сокрушителен. Просто и ярко ли, завораживающе и пронзительно, он говорит о важном. И well done, и очень французский и по-французски, и "прапариж" тоже, и Одри Тоту чудесная. И я прямо чрезвычайно все это рекомендую (но, как гардероб за утерю ценных вещей, ответственности не несу; а то я вот в восторге и ни одного недовольства, ни одной претензии не имею, а куча людей покинула зал в процессе).
К слову: смотреть на большом экране имеет смысл; дубляж отличный.

"Превращаем боль в любовь, чтобы дать, воздать и наподдать!" - говорит священник,
а потом любовь превращается в боль, легкость в трудности, радость в сожаления и бессилие, и остановить превращение ни один человек не в силах.

Давайте пустим фильм задом наперед? Тогда это будет история о том, как в мертвой женщине умирает водяная лилия, как женщина оживает, любит восторженно и нежно, как мир возвращается к истокам и незамутненности, как текст становится чистыми листами, как ложится на проигрыватель пластинка Дюка Эллингтона "Хлоя", как все получается естественно и быстро, как в начале мира любить и танцевать - единственная потребность, а всего остального уже хватает с избытком? Как несвобода и стесненность движений становятся свободой, как человек превращается в творца и в дирижера? Как ВСЁ и ВСЕГДА начинается?
Чтобы "это так больно - дорога в рай, но жизнь - из яйца, а начало - с конца".

"Вы всегда бьете по музыке кулаками?"
Да.

И жизнь тоже.
Бьет кулаками по музыке, которая, оказывается, мы. Каждый из нас.

Извините, что я так сумбурно и невнятно. Что и половины не сказала из того, что хотела.

URL записи

18:47

Се Лянь поглощает маньтоу;)
One day we'll be free, we won't care, just you see

'Til that day can be, don't let it get you down

When I feel that the world is too much for me

I think of the Big Sky, and nothing matters much to me.

kbanda.ru/index.php/obshchestvo/3668-klassiki-r...

Се Лянь поглощает маньтоу;)
Берём бумагу, ручку (или на компьютере записываем в блокнот, результаты потом можно будет вставить в комменты ) и:
Одно из основных правил — это писать то, что вы чувствуете и что первое приходит в голову. Ничего страшного если на разные вопросы у вас одни ответы. Не читайте всё сразу! Читайте вопросы по очереди — зачем спешить, будет не так интересно если смотреть следующий вопрос, не записав ответ на предыдущий.
1. Ты всматриваешься в море? (твое первое ощущение, можешь закрыть глаза…)
2. Ты идёшь по лесу и смотришь под ноги? (что чувствуешь, на вопросы не больше 30-40 секунд)
3. Видишь полёт чаек? (что ты при этом испытываешь, если быстрый ответ, хорошо идём дальше)
4. Табун лошадей? (пиши первое, что приходит в голову, не думай долго)
5. В пустыне стена с маленьким отверстием, за которым оазис? (вот в этом вопросе НУЖНЫ ТВОИ ДЕЙСТВИЯ, А НЕ МЫСЛИ, что ты будешь делать)
6. Уставший в пустыне видишь по дороге кувшин с водой? (что ты делаешь, не чувства, а действия, это банально, но напиши на листочке)
7. Заблудился в лесу, вечер, увидел дом, в котором светит окно? (что делать собираешься, пиши)
8. Ты в тумане? (ДЕЙСТВИЯ, как ты себя поведёшь, пиши, это финиш)

Результаты: (что под этими вопросами подразумевал Фрейд)
читать дальше

12:45

Се Лянь поглощает маньтоу;)
10 июля 1871 года родился Марсель Пруст (Valentin Louis Georges Eugene Marcel Proust ) (ум. 1922).

"Повсеместно утраченное значение поисков утраченного времени заключено в
обретении смысла и в отказе от беспамятства, амнезии. Культура - это всегда
память, поиск утраченного времени, напоминание о том, что было, для того,
чтобы осмыслить то, как ты живешь. Память необходима не только для вечного
воссоздания прошлых ошибок, боли, страданий - она необходима для преодоления
абсурда бытия, безнадежности, ностальгии по утраченному...

Но есть и другая амнезия, когда человек не может нечто забыть и
отбросить, не может освободиться от груза того, что должно быть преодолено.
Он живет полностью в ситуации своих страданий, в ситуации их
бессмысленности. Он не может отрешиться от этого. Он все время смотрит, как
жена Лота, назад, на то, откуда вышел. И поэтому его ситуация безнадежна,
пока он этого не забудет. Для истории библейского Иова (история с
трагическим, но добрым исходом) очень характерно, что Иов жалуется на
многое, но не занимается ностальгией: как было хорошо, когда были живы дети
и цело утраченное имущество. Этого вы в Библии не найдете. Вы найдете массу
всего другого, кроме вот такой ностальгии по утраченному. Иов в этом уже не
живет, он живет как человек, на котором уже стоит печать посланных Богом
страданий и никакой попытки жить в прошлом здесь нет и следа".

Читаем:
www.gramotey.com/?open_file=1269017576

Се Лянь поглощает маньтоу;)
09.07.2013 в 07:53
Пишет  kalendarrr:

9 июля - День веры в единорогов




URL записи

Се Лянь поглощает маньтоу;)
Се Лянь поглощает маньтоу;)
30.06.2013 в 12:54
Пишет  stink-uinki:

30.06.2013 в 11:49
Пишет  Saifa Shettl:
читать дальше
URL записи


15:57

Се Лянь поглощает маньтоу;)
Пишет  Big Lynx:

В моём народе говорят, что те, кто много и усердно работают, попадают в Отпуск. Трудно объяснить. Это такое место, где хорошо. Но это также и время. Чёртова метафизика. Это скорее время, чем место, но и место тоже. Там часто бывает море. Или озеро. Или лес. Это такое отдохновение от трудов, но оно даётся при жизни. Не всем. Не всегда. Надо много работать. Надо очень стараться. Те, кто был там, потом возвращаются, но на их лицах лежит печать покоя и безмятежности, их брови не сведены, а в глазах - отсвет Отпуска. Я слышала об Отпуске от своего отца, он говорит, что был там дважды или даже трижды. Придёт день, и я тоже буду там. Знаю, это может прозвучать наивно, но вера - это единственное, что остаётся нам в трудные времена. Однажды я войду в Отпуск, и останусь в живых, и вернусь. А пока надо много и усердно работать. (c)

URL записи

URL записи

14:09

Се Лянь поглощает маньтоу;)
Беда: хочу говорить.

Да, я знаю, что желание говорить, а не слушать - признак эгоцентризма.
Я эгоцентрик и есть.
И я хочу быть в центре внимания.
Нет, не слушать.
Во мне сейчас слишком много меня. Для вас просто нет места. Простите. Я сейчас могу слушать только тогда, когда полностью выговорюсь сам - не раньше.
Хочу говорить о том, что знаю, и о том, что сочиняю, рассказывать истории, петь, хвастаться, жаловаться, пожалуй, даже врать и фантазировать, только невинно... просто разыгрывать спутников и смеяться вместе с ними... вспоминать прошлое, анализировать настоящее, планировать будущее... хочу водить кого-то за руку по городу и быть его гидом, показывать самые интересные места в городе, хочу читать свои и чужие стихи, читать вслух викторианские романы...
Мне очень важно, чтобы меня хвалили за то, как здорово я умею рассказывать, читать, петь и быть гидом.
Хочу не умолкать ни на минуту хотя бы одни сутки.
На оригинальность не претендую. Наверное, сотни и тысячи людей хотят того же.

Сейчас я разговариваю с:

куклами
продуктами в холодильнике
ноутбуком
кухонной утварью
носками
стиральной машиной
насекомыми
воображаемой Шарманкой (Шарманка сама по себе реальна, только она далеко)
улицами
книгами
унитазом
чаем
флэшкой
мусорными пакетами
бродячими кошками
птицами
Богом

Боюсь, что шиза не заставит себя ждать.

@темы: обнимите меня

17:32

Се Лянь поглощает маньтоу;)
Написал памятку для друга, который переводит фанфик с английского. Может, и вам пригодится.


1)По возможности строим фразу так, как говорим по-русски.
Пример:
For a minute we stared at each other without speaking.
Дословно:
В течение минуты мы пристально смотрели друг на друга, ничего не говоря.
Переводим:
Мы с минуту – молча – разглядывали друг друга (возможно, сверлили друг друга взглядом, зависит от контекста))).

читать дальше

@темы: мастерство перевода, юмор

14:08

Се Лянь поглощает маньтоу;)
Ребята, я почти не воспринимаю перемены.
Они вызывают у меня недоумение. А адаптироваться к ним я не умею. Совсем.

А потому прошу всех, кто в последние семь-восемь месяцев сменил ник на дайри, напомнить мне, кто вы и откуда я вас знаю.

А также я бы хотел, чтобы нашлись и отметились:

Родригес, Рыжий, в реале - Дарья Зарубинская.
Соуль. По-моему, это ее журнал... soularte.livejournal.com/


В последнее время у меня нарисовалось несколько (а для меня - очень много) ПЧ.
Я этих людей не знаю.
А потому всех новых ПЧ, которые сами неосмотрительно добавились ко мне, прошу о следующем:

1) Люди, я не сахар. Если вы согласны, не возражая ни единым словом (взглядом, вздохом, смайлом), терпеть мой абсолютный эгоценцризм, мое нежелание выслушивать чужое мнение, мой интеллигадский снобизм (кто не читает книг, тот не человек), мое положительное отношение к гомосексуализму и яою, мое презрение к любым попыткам как-то меня дисциплинировать (хотя бы заставить выполнять обещания), а также мое вечное "я, я, Я!!!" в качестве меры всех вещей - оставайтесь.
Если подобные люди вас раздражают, отпишитесь, пожалуйста.
Ах да, и еще я считаю холиваром любые попытки спорить с великим мной. Как и любой эгоист, для которого существует только одна картина мира - его собственная, споры я не люблю.
Особенно я не люблю попытки что-то мне доказать с помощью логики. Хуже всего - если вы приводите реальные цифры и факты из проверенных источников.
Также я не люблю, когда взывают к моей совести (да, эгоист, да, оборзевший, да, "самый умный" - для меня быть таким не плохо, а вполне приемлемо).
Когда меня называют плохим, я просто принимаю к сведению, что я мешаю окружающим. А что мне окружающие? Я не чувствую никакого желания перестать мешать им и/или добиться их любви. Мне куда больше хочется гнуть свою линию. Линию я создал сам, как говорится, выстрадал, а окружающих я не создавал, поэтому линия мне дороже.
Короче, за спор со мной на моей территории - удаляю и комменты, и человека.
Ибо они не вписываются в мою картину мира.
Нет, честно. Я и вправду такой. Настоятельно прошу - отпишитесь.

Старые ПЧ, особенно те, кого я знаю в реале - вас это не касается. С вами я уже сработался. Вас я люблю и принимаю такими, как есть. Ну, хотя бы стараюсь принимать. Вы даже имеете право со мной спорить - не слишком яростно и не опираясь на статистику.

2. Если вы все же не отписались, кратко расскажите о себе в комментах. Я, как видите, рассказал (смотри выше:)).
Хочу познакомиться с такими храбрыми людьми, которых не испугал предыдущий пункт!
Возможно, что и подружимся)

16:57

Се Лянь поглощает маньтоу;)
Люблю свои очитки.
Соответствуют настроению и мыслям.

Вместо "пипец" читаю "принц". Истолкование: "На мне сегодня в кои-то веки элегантная рубашка, а не то, что всегда. Еще бы хорошие и ухоженные ботинки, не такой сонный вид и побольше задора и веры в себя - и чем не принц...".

Вместо "возрождение" читаю "воздержание". Истолкование: "Когда я не проявляю эмоции, не имею права хохотать, орать, материться, вести себя глупо, я чувствую себя закрытым краном. Отвратительно. Вообще любое воздержание сводит меня с ума".

Вместо "у нас" читаю "усы". При этом представляю себе сома на картинке в детской книжке. Хочется быть маленьким ребенком. И хочется, чтобы жизнь была проще. Хочется, чтобы хотя бы в детстве я видел вокруг (в семье) простые, хорошие отношения. Чтобы не приходилось угадывать, что опять не так, почему взрослые печальны, недовольны...

Вместо "лестница" и "лиственница" - "девственница". Истолкование: в убежденных девственницах, тонких, у которых не лица, а лики, есть что-то такое, что тебя затягивает, что-то от белого цвета, ночи, луны, ив, лиственниц, холода (по полу босиком, сквозняки)... а еще они похожи на Верховную Жрицу в Таро.
Ты не можешь настаивать на любви: они уже решили оставаться такими всегда. И ты отходишь в сторону. Значит, так надо. Но потом кто-то говорит тебе, что убежденная девственница вышла замуж, и никакая она больше не лестница в небо и не лиственница)

Вместо "выставочный" - восточный. Истолкование: хочется сыграть кабинетку. Мне снятся шикарные кабинетки в настоящих замках и дворцах. Если тема востока, то прекрасные костюмы, европейский пленник или раб, обязательно - бани, "где ты касаешься бедер Али и спины Малика" (цитирую Пазолини, а кого цитировал он, не знаю).
Сербские баллады:

Получили в Дубице бумагу:
Чтоб собрались парни дубичане,
Чтобы шли они к султану в войско.
Провожают мать с отцом сыночка,
Брат с сестрою провожают брата,
Йована ж никто не провожает,
Лишь одна сестра его родная.
Проводили все до полдороги,
С полдороги стали возвращаться.
Не вернулась Йована сестрица,
А до синя моря проводила.
Как на берег на морской ступила,
Замутила море все слезами,
Плачем лодки все остановила.
Турки в час тот милостивы были,
Меж собою тихо говорили:
"Боже правый, мы отпустим брата,
Брата милого вернем сестрице,
Может, море снова отстоится,
Снова лодки двинутся по морю"...

Детская энциклопедия, статья о детях, из которых выращивали янычар - мне ее не забыть.

14:10

Се Лянь поглощает маньтоу;)
06.05.2013 в 11:50
Пишет  lenablackcat:

06.05.2013 в 10:22
Пишет  Diary best:

Пишет  Adelina3:

Аринушкин Андрей «Девять жизней одного кота».



+23


URL записи

Не свое | Не Бест? Пришли лучше!



URL записи

URL записи

17:50

Се Лянь поглощает маньтоу;)
Эта легкая и острая на язык итальянская писательница совсем неизвестна у нас в стране. А в Италии и Европе зачитываются ее книгами. Романы Брюнеллы Гаспирини «Он и они», «Он и мы», «Мы и они» стали бестселлерами — они несколько раз переиздавались и переведены на многие языки мира.
Брюнелла Гаспирини родилась в 1918 году в Милане и прожила там до самой смерти (в 1979 году). Она окончила факультет классической литературы и философии. С 1950 года Брюнелла Гаспирини активно печатается в различных периодических изданиях. В течение 25 лет под псевдонимом Аннабелла она вела рубрику «Беседа с читателем» на страницах известного итальянского журнала «Corriere della Sera». Часто выступала как кино- и телекритик, писала юмористические хроники и рассказы. Они вышли отдельной книгой — «Мы в семье». Один из этих рассказов в журнальном варианте мы предлагаем вам сегодня.

МУЖ МОЕЙ ЖЕНЫ
Брюнелла ГАСПИРИНИ
РАССКАЗ

Вечер. Я сижу в баре. Знаю, что надо бы спешить домой, что уже время ужинать, но в баре свежо, хорошее пиво, а я устал. Свежо, хотя я задыхаюсь, как могут задыхаться два десятка людей, вместе взятых.
Мое учреждение отвратительно! Все учреждения таковы, но мое особенно. Восемь часов в день выполнять распоряжения трех неполноценных директоров, хотя вполне хватило бы одного со средними способностями. Кроме того, 20 различных замов там, где достаточно троих, чтобы уснуть летаргическим сном. И я среди них! Я, мечтавший о свободной карьере и о зале суда, наполняющемся моим кесарским голосом: «Господа присяжные...»
Моя жена считает, что я путаю себя с Перри Мэйсоном. Меня не интересует, что говорит моя жена. Было бы неплохо взять еще пива, а потом уже идти. Если бы вы знали мой дом, вы бы поняли меня. А еще, если бы вы знали девушку за кассой этого бара. Она не просто кассир, она дочь хозяина. Ей едва исполнилось 22, и зовут ее Флоретта. Я узнал об этом с ее слов. Это мягкая, флегматичная блондинка с томными глазами и духами типа лунной ночи в тропиках. Выбивая мне счет, она многозначительно улыбается, поглаживая глаза ресницами, и мелодично позвякивает кассой.
Возвращаюсь я отяжелевший от пива и поздно. Между прочим, чего это стоит! Как бы поздно ни было, я прихожу всегда рано. Если бы вы знали мой дом... кажется, я это уже говорил. О, я повторяю: если бы вы знали мой дом, вы бы поняли. И правда, было бы лучше взять еще пива.
— Еще, Флоретта,— говорю я.
Томные глаза, улыбка, позвякивание и счет, предложенный как цветок.
— 300 лир,— шепчет влюбленно она.
Такие девушки всегда были в моем вкусе: с крупными формами и без проблем, декоративные и располагающие к отдыху. Глядя на эту Флоретту, возвращаюсь назад, в те годы, когда главной моей заботой было такое стратегическое расположение девочек, чтобы они не встречались друг с другом. Хотя мне не всегда это удавалось.
Какие это были прекрасные времена! Достаточно было протянуть руку, и рядом с тобой милая девушка. Мне бы удалось это и теперь, если бы я захотел. Вот смотрите. «Ты не устала, Флоретта?» — спрашиваю я. Острое начало. «О нет. Летом мало людей... и все милые». Улыбка, и операция ресницы. «И закрываю я в десять», шепчет она, пристально глядя на меня.
Что я вам сказал? Вот она, эта Флоретта, сидит у меня на ладони.
И что же? Вдруг, не знаю почему, я разволновался. Явно не хватало тренировки.
«Я выхожу всегда в десять. Каждый вечер».
«А... да?» — блестяще отвечаю я.
Мало того, теперь я чувствую себя виноватым. Виноватым! Кретин, вот кто я!
«И сегодня,— повторяет она,— сегодня вечером я тоже выхожу в десять».
«Да? — говорю я (вершина кретинства, не так ли?).— До свидания, Флоретта».
Беру сдачу, заглатываю пиво, словно это таблетка слабительного, и убегаю, как школьник, услышавший звонок.
Итак, в университетские годы я был атлетом и, кроме того, скажем скромно, не дурен собой. У меня был гарем барышень типа Флоретты: красивых, мягких, томноглазых и с мешком денег. Между нами говоря, мне оставалось только выбирать. Но я с этим не спешил. Мне нужна была свобода. Свободная профессия, свободная любовь, свободная жизнь. Так бы все и было, если бы однажды летом, когда мне исполнилось 23 года (через месяц я получил диплом), мне что-то не стукнуло в голову.
Она не была ни красивой, ни мягкой, у нее не было ни томных глаз, ни лиры в кармане. Худая, как гвоздь, спесивая, как лошадь, рассеянная, как десяток рассеянных, с носом, похожим на маленькую запятую над большой запятой — ртом, с костлявыми руками и в очках. Впервые увидев ее, я подумал: «Боже, какая чума». Несколько месяцев я в ярости спрашивал себя, как же это могло случиться, чтобы я, преследуемый мягкими блондинками, терял время, бегая за сумасбродной девчонкой-очкариком, которая никогда не говорила то, чего я ожидал, которая то была рядом, то уносилась на другую планету. Она забывала все обо всем, а плакала и смеялась так, как только могут плакать и смеяться десять человек, вместе взятых. Она мечтала о кругосветном путешествии на воздушном шаре и грызла ногти, в ее облике всегда что-то было не так: или перекручен чулок, или не хватало пуговицы, или в чернилах нос, что-нибудь да не так. А еще у нее было не в порядке с мозгами, но это от рождения.
Она никогда не была там, где я думал ее встретить, и я бегал за ней как охотничья собака, становясь посмешищем среди друзей. Когда наконец я ее находил, мы ругались, как сумасшедшие. Я называл ее Данте Алигьери, а она меня Аттлетом (двойное «т» подчеркивало ее презрение). Мы яростно ненавидели друг друга, до тех пор пока на меня внезапно не нашло какое-то затмение. Я словно погрузился в туман, сквозь который прорывался какой-то непонятный, ошеломляющий грудной голос. Именно в таком невесомом мягком тумане я обнимал ее, а она снимала очки.
Это был всего лишь незначительный жест, однако настолько интимный и так странно лишенный целомудрия, что у меня замирало сердце, глядя на ее обнаженную рожицу. Я думаю, что именно благодаря этому жесту я на ней и женился. Меня бесила мысль, что в один прекрасный день она может снять очки перед кем-нибудь другим. Представив это, я просыпался ночью в холодном поту и кусал подушку.
Так, из-за очков, я отказался от большой карьеры, пошел на первую подвернувшуюся службу, хотя был уверен, что это именно то, что мне надо, и женился.
Как вы думаете, что она устроила мне потом? Мало того, что я женился на ней с ее очками, беспорядком и поэзией. Прибавьте к этому всему еще четырех детей, которые появлялись один за другим. Четверо, вы представляете?
Хочу заметить, что в девичьи годы она была непреклонным врагом воспроизводства. Тогда она считала, что производить детей — это ускорять перенаселение и коллективное самоубийство. Рожать детей было неморально. Как выяснилось потом, эта теория была для других, гениям все можно. Первые двое были запрограммированы: двое нас, двое детей. По ее мнению, это не было злоупотреблением. По отношению к человечеству — нет. Но по нашим меркам — это было явное преувеличение. Я постоянно видел развешанное в столовой белье, горшки на письменном столе моей жены, тальк в вазочке для сыра, соски, разбросанные повсюду, и тошнотворные кушанья, разбитые колени, бессонные ночи и лавину экстраординарности. Вот что я видел. Наверное, вы начинаете представлять мое положение. Может быть, вы уже понимаете, почему я задыхаюсь, как 20 человек, вместе взятых. Почему, прежде чем идти домой, мне необходимо подкрепиться пивом. Почему, видя девушку типа Флоретты, меня охватывает такая тоска.
Да, вы знаете, что моя жена больше не пишет стихов? Хорошо, скажете вы, это уже шаг вперед. Минутку, друзья, минутку. Моя жена не пишет больше стихи, зато она пишет рассказы. Их даже печатают. В журналах с большим тиражом. Их читает консьержка, их читают соседки, их читают девушки у меня на службе и учительница моего первенца, их читают жены друзей и даже жена моего директора. Их читают и плачут. Их читают и смеются. О них говорят.
И еще письма, горы писем! Поклонницам моей жены недостаточно плакать и смеяться, они пишут ей письма. Она их читает в затуманенных от удовольствия очках и улыбается, как могут улыбаться десятеро, вместе взятых, а потом кладет их куда попало. Лучшие же послания она прикрепляет к стенам гостиной — столовой — детской — кабинета канцелярскими кнопками, потом иногда перечитывает их, сидя точно как Данте Алигьери, а тем временем в очередной раз подгорает жаркое.
А что же я? Меня просто не принимают в расчет. Я хорош только кричать на детей (она этого никогда не делает даже по ошибке), я... О Боже, уже восемь, что же скажет Мини. Не правда ли, милое имя? Сразу же представляешь себе такую ласковую женщину-мышонка. Но это далеко не так. Я никогда не называю ее Мини. Я зову ее Жена, или же Данте, или Двойноглазая, просто «ты», в зависимости от ситуации.
Я заканчиваю работу в полседьмого, а уже... В это время она, должно быть, уже вся в мыслях. Как же это я так задержался? Надо бы поспешить.
Я влетаю домой, как пушечное ядро. Все в порядке. На полу, прямо перед дверьми, растянулся мой старший сын, читая журнал.
«Привет»,— бросает он, даже не глядя в мою сторону. Говорят, что сыновья подражают матерям. В моем доме все подражают матери. Даже посторонние люди, неглупые на первый взгляд, побывав хоть раз в нашем доме, проникаются какой-то беспредельной, неистовой и совершенно непонятной любовью к моей супруге. Они доверяют ей свои душевные тайны, делятся радостями и горестями... Моя жена сочувственно вздыхает, ей жаль всех, разумеется, кроме меня.
Проходя по коридору среди хромых трех-колесников и опрокинутых машинок, я натыкаюсь на младшенькую, она в красных трусиках, надетых наоборот, и в слюнявчике по пяты. У нее уже намечаются волосики и носик запятой...
Что же меня ждет в так называемой столовой?
Там все как обычно. Моя жена сидит за письменным столом и стучит на машинке так, как это могут делать десятеро, вместе взятых. Ее голова повязана наискось зеленым платком (мигрень!), в ушах тампоны из ваты, она в огромных лыжных брюках. В ногах у нее сидит средняя дочь, а средний сын с жестокой ритмичностью пускает резиновые ракеты матери в спину.
Не спрашивайте меня, почему в июле месяце моя жена надевает лыжные брюки, я этого не знаю. Это слишком сложные вещи для мозгов несчастного служащего. Она говорит, что именно в этих штанах секрет вдохновения. Они его притягивают. Садясь за работу, она всегда спрашивает: «Где мои магниты?» И вся семья бросается на разыскивание чудесных штанов, которые, как и все другие вещи в этом доме, никогда не бывают на месте.
Я смотрю на нее. Лицо спрятано наполовину под огромными очками, а нос в профиль больше чем когда-либо похож на запятую. Я чувствую, как что-то парит вокруг меня, это так опасно напоминает уже известный вам туман, и я делаю шаг вперед.
Из-за своих тампонов она не услышала, как я подошел. Я кладу ей руку на плечо, она вскакивает от неожиданности. Она смотрит на меня так, как будто не может сфокусировать на мне взгляд. Когда же наконец ей это удается, она подносит руку ко лбу. Я слышу крик души: «Только не говори мне, что уже пора ужинать». Другие жены, ожидая мужа, изысканно одеваются и с трепетом следят за часами, ломают руки в нетерпении, а когда он приходит, бросаются ему навстречу со светящимися от радости глазами. Передо мной же — нечто в ужасных очках и в ужасных штанах, душевнобольное пугало, ради которого я. Бог знает почему, пожертвовал десятью лучшими годами жизни, а в награду получаю сгоревшее жаркое.
Она вздыхает о том, что надо идти на кухню, глядя на пишущую машинку, как изгнанник на родные берега...
У нее в мыслях рассказ. А то, что сейчас уже восемь и я голоден, как десяток голодных, а дети грязные, как две сотни грязных детей, и ничего не готово — это ее ничуть не волнует. Ее беспокоит только то, что она не может закончить свой кретинский рассказ.
Нет, так не может больше продолжаться, думаю я в ожидании. Если она пишет рассказы, она считает возможным относиться ко мне, как... к объекту.
Ужин готов, не прошло и получаса. Он отвратителен, чего и стоило ожидать. Старший сын читает газету, пристроив ее на стакан, старшая дочь ест левой рукой, чтобы правой рисовать сюрреальных чудовищ, младший сын бесследно исчез, а малышка кормит все, что ее окружает: папину руку, мамину руку, десяток игрушек, спрятанных под столом, бутылки, стаканы. Мать грызет ноготь и взирает на всех из бесконечности...
После ужина я сажусь в кресло и делаю вид, что читаю газету, стиснув зубы от злости и безмерной горечи. За моей спиной болтовня детей, а таинственное позвякивание и страшный шум говорят о том, что моя жена убирает со стола.
Вот она здесь, маленькая и страдающая галлюцинациями, со своим ужасным платком на голове, она похожа на пирата после трехдневной голодовки. Мы смотрим друг на друга. Кажется, можно было бы разрезать ножом остолбеневшее от наших взглядов пространство. «Эй»,— говорит она.
Я возвращаюсь к газете. Если она думает, что все можно уладить этим «эй!»... «Эй, ты»,— настаивает она.
Я снова поднимаю глаза. На лице, там, где нет очков и запятых, появляются ямочки. «Сейчас она снимет очки»,— думаю я и цепляюсь за ручки кресла, полный решимости не поддаваться. Но она не снимает очков, а протягивает из-за спины руку с машинописными листами.
«Если ты хочешь прочитать мой рассказ...» — говорит она великодушно.
Я медленно встаю, и мне кажется, что я расту подобно лавине, вокруг начинает плавиться воздух. «Плевать мне на твои рассказы!» — кричу я, как могут кричать десятеро, вместе взятых.
Сквозь раскаленное пространство я вижу, как моя жена наклоняется за чем-то, что вовсе не падало. Смеется... смеется надо мной. Это ей наплевать! Я чувствую, что мог бы совершить женоубийство.
«Может, ты не совсем понимаешь, о чем я говорю,— трясу я сухую палку (жалкое подобие руки).— Я говорю серьезно. Мне наплевать на твои рассказы и на тебя, придурковатая пиратка».
Она вырывается и, размахивая кулаком, кричит: «Тогда убирайся. Убирайся со своим греческим носом, атлетическими плечами и куриными мозгами! Ты только и можешь, что критиковать и грубить! Прекрасно обойдусь и без тебя. Иди же, чего ты ждешь?»
«Ничего. Ничего не жду»,— говорю я и, хлопая дверью, ухожу. Она же сказала: «Уходи». Зачем я ей нужен со своим греческим носом и куриными мозгами? Сама сказала ведь. Свободная женщина! Она прекрасно обойдется без меня.
Я не искажаю факты. Теперь в бар, к Флоретте, раз я не нужен жене. Судьбе угодно, чтобы я был полезен другой. Судьбе угодно, чтобы мои плечи и нос заставляли опускать глаза пышных блондинок. Судьбе так угодно.
Взгляните на кассу, видите? Мне стоит протянуть руку, и, будьте уверены, в этот раз я так и поступлю. Бар наполовину пуст, я еще допью коньяк. Только без четверти десять.
Флоретта теперь не только опускает ресницы, но и промокает платочком глаза так, чтобы не повредить макияж, при этом она слегка всхлипывает.
«Это страница некрологов?» — спрашиваю я.
«Хуже. Это рассказы Мини Личоли, знаете такую? Ой, что с вами? Вы поперхнулись? Посмотрите вверх, мама мне всегда говорила смотреть на птичку, когда со мной такое случалось. Посмотрите на птичку...»
Пока я кашлял и смотрел на птичку, Флоретта закончила чтение, высморкалась и подошла ко мне, покачивая бедрами. Я уже забыл, какими бывают молоденькие девушки. 22 года... Поэтому она и плачет над такими рассказиками. Это можно простить. Плачь, Флоретта. Хорошо, хоть ты не плачешь, когда я рядом с тобой.
И правда, не плачет. Она улыбается мне, как могут улыбаться десять блондинок, и ласкает глаза ресницами.
«Прекрасный вечер»,— говорю я. Для пухленьких блондинок это идеальное начало.
«Вы не хотите пройтись со мной?»
«Конечно, хочу! С большим удовольствием».
Ну вот, она у меня на ладони.
«Пойдемте»,— говорю я, галантно помогая ей встать.
Я беру ее под руку, и мне уже не больше 23 лет, у меня никогда не было ни жены, ни детей, бездарных начальников и нервных расстройств. Я чувствую себя юношей без прошлого, который просто бредет по пустым теплым улицам под руку с душистой блондинкой. Ее локоть не колется. Он полный, гладкий и навевает тоску. Я уже забыл, какие чувства вызывают эти девичьи локти. Прекрасные чувства навевают меланхолию и будоражат. Только не говори, Флоретта. Но она говорит:
«Я давно вас хотела спросить, но все не хватало мужества».
«О чем спросить?» — говорю я, пожимая округлый локоть.
«О вашей жене. Вы не могли бы дать мне ее фотографию?» О нет, нет! О Боже, это невероятно. Это слишком жестоко, о Боже!
«Откуда вы знаете, что я муж своей жены?» — мрачно спрашиваю я.
«Мне сказала подруга, она знакома с сестрой своей соседки: она была в баре, когда вы впервые туда пришли на прошлой неделе. Она мне говорит: «Смотри, этот тип с приплюснутым носом и есть муж Мини Личоли». «Да нет же»,— говорю я. «Да, именно он»,— утверждала она. Так я и узнала».
Все понятно. Томные глаза, влюбленный голосок, сверкающие улыбки — это все не для меня, а для мужа моей жены. Для мужа умалишенной писательницы! Ты протягиваешь руку к девушке, надеясь, что от твоего прикосновения она растает, а она оказывается поклонницей твоей жены. К тому же сообщает, что у тебя приплюснутый нос. Еще и просит фотографию жены. Понятно, все понятно. Раньше по этому тротуару шел красивый юноша с греческим носом, который поражал своим очарованием, а теперь это куча рухляди. Так как рухлядь не говорит, то говорит снова она:
«Я ее буду очень беречь (это о фотографии). Я возьму красивую рамку и повешу ее над кроватью». Фотография с очками над кроватью Флоретты! Бог дураков, посмотри вниз.
«Я вашей жене даже написала,— продолжает она.— И получила ответ! Но прислать мне фотографию она не захотела, Говорит, что у нее нет фотографий»,— с сомнением добавляет Флоретта.
Но это правда. В те редкие моменты, когда мы можем заняться семейными фотографиями, они посвящаются полностью мне или детям. «Вы красивые»,— говорит жена. О парноглазая, я некрасив. Я существо с приплюснутым носом и опилками в голове. Как ты могла выйти за меня замуж?
«Я решилась попросить у вас фотографию. Ведь вы мне ее дадите, может, даже с автографом? Вы знаете, даже если ваша жена не очень красива, это не важно...» Некрасивая! Эта девица Бог знает что о себе думает только потому, что у нее круглые локти и ей двадцать с небольшим.
«Кто вам сказал, что моя жена некрасива?!»
«Нет, нет, никто,— испуганно забормотала она.— Я просто подумала.., если она не хочет прислать мне фотографию...»
А ты не думай, девочка, не думай. Это тебе не к лицу. Моя жена некрасива! Теперь послушай. «Моя жена...» — начал я.
Я, должно быть, очень долго говорил. У меня пересохло горло, теперь я молчу. Мне кажется, что я вижу свою жену, рожденную моим голосом, здесь, среди мигающих огней и прогуливающихся людей, такую же оживленную и веселую, как обычно. Я представляю ее очки и запятые, ее нервы, ее беспорядок и веселость, как если бы она была тут. Она здесь со своими забытыми стихами и рассказами, которые заставляют плакать и смеяться всяких Флоретт, со своими кошмарными бифштексами и грязными детьми. Она здесь со своими магнитными штанами и тампонами в ушах, со своими играми, смехом и мигренью. Она здесь со своим маленьким неукрощенным тельцем и со своим огромным, как дом, сердцем. Это огромный дом, полный беспорядка, удальства и веселья. Это мой дом. Парноглазый, впусти меня.
«Должно быть, вы ее любите как сумасшедший»,— звучит рядом какой-то голос. Что здесь делает эта желтоволосая, бескровная кукла?
«Вы так тронули меня»,— говорит она. И это правда. Это не кукла, это девушка, которая желает добра моей жене. Ты милая, Флоретта, слегка тронутая, но милая.
«Вы ведь дадите мне фотографию?» — просит она, вытирая уголок глаза.
Да, да, я сделаю тысячу фотографий и дам тебе одну из них, Флоретта, чтобы ты повесила ее над кроватью.
«Можешь рассчитывать на меня»,— отвечаю я.
«О, спасибо!»
«А когда-нибудь я приведу ее саму, вы даже сможете поговорить».
«Вы, правда, приведете ее? Обещаете?»
Да, да, обещаю. Но сейчас я возвращаюсь домой.
Машинка молчит. В детской тихо. Свет погашен. Она сидит в нашей комнате, поджав ноги на стуле и грызя ноготь. Но что это? Она в шикарных очках и ярком женском платье, которое ей чертовски идет. У нее смертельно уставший вид. У меня в душе вздымается волна гнева и благодарности. Я бы хотел сделать для нее что-нибудь такое, чтобы она могла видеть своими двумя парами глаз, чтобы всегда могла потрогать своими измазанными в чернилах пальцами, чтобы могла знать. Всегда. Я бы хотел написать для нее поэму. Поэму любви для моей жены.
«Эй»,— говорю я. Это и есть поэма.
«Эй»,— отвечает она. Поднимаясь, она протягивает ко мне руки, как потерявшийся ребенок. «Я думала, ты не вернешься...» В этих словах было все, что мне так хотелось услышать.
Я раскрываю объятия, и она прячет в них свое маленькое тело и огромное, как дом, сердце. Я прижимаю ее к груди и чувствую, как давний туман обволакивает меня.
«Где ты был?» — сонно спрашивает она, уткнувшись лицом в мою руку.
«У девушки»,— отвечаю я.
Чернеющие глаза вздрагивают за очками и сразу же закрываются.
«Какая она?» — спрашивает она уже без сонливости в голосе.
Я рассказываю о Флоретте. Томные взгляды, круглые локти, улыбки, но когда я дохожу до кульминации («Вы бы могли подарить мне фотографию жены?»), она распахивает глаза шире очков и, извиваясь, бросается на кровать, смеясь так, как могут смеяться десятеро, вместе взятых. Я тоже корчусь от смеха, и нас уже двадцать.
Наконец я крепко обнимаю ее.
«Подумать только! Я об этом напишу».
Она на полном серьезе способна на это. Способна натянуть сейчас магниты и бежать писать, не отрываясь. А я могу разозлиться за десятерых. Мы оба способны на это. Но я сжимаю в ладонях ее лицо и знаю, что завтра все начнется сначала, как и сегодня, как десять лет назад и как двадцать лет спустя: усталость и споры, радость и слезы, дети и мы.
«Привет, Данте»,— говорю я.
«Привет, Аттлет»,— вздыхает она.
И снимает очки.

Перевела Карина МАЙСТРЕНКО.

12:23

Се Лянь поглощает маньтоу;)
Записываю, чтобы не забыть.
Вчера был "тематический день".

Премьера - "Жизнь после". Автор пьесы собственными силами победила рак (на 4-й стадии), пьесу написала на основе своего дневника. Сама она сидела в зале и смотрела на молодых ребят, которые на сцене проживают ее жизнь и жизни ее близких.
Ребята играли прекрасно.
Материал тяжелый, и автор не избегает щекотливых тем - врачебные ошибки, стереотипное отношение здоровых к больным (избегая "этих тем", избегают и самих больных, которым как раз нужна поддержка). Переданы чувства больного, его зацикленность на самом себе, на своем несчастье, ощущение одиночества в семье (порой больной просто не замечает, как много для него делают близкие и как им тяжело).
Но спектакль получился очень светлый, полный надежды и юмора, в зале часто раздавался смех. Выздоровев благодаря методике, которую разработала сама, героиня считает себя экспертом в области медицины. Диалог героини с любимым мужчиной: "У тебя красное лицо. Лоб горячий. У тебя температура! Ты простудился! Надо немедленно поставить тебе клизму!" "Но я не хочу!!!" Зал хохочет.
После спектакля все благодарили автора, режиссера, актеров. Неизвестно, оставят ли спектакль в репертуаре. Все просили оставить)

Концерт Make Like a Tree в Центре Своевременного искусства. Нет слов, только закрыть глаза и летать. (Мне всегда хочется написать в газету рецензию, состоящую из одной этой фразы, но боюсь, что мне за нее не заплатят). Всем очень рекомендую пройти по этим ссылкам, а главное - музыку послушать:
vk.com/makelikeatree_orel
vk.com/makelikeatree - здесь вы узнаете. что такое beard-rock!
Во время концерта играть разрешили буквально всем - своим, чужим и призракам скурившихся-скрутившихся сухими листьями музыкантов откуда-то из шестидесятых.
Мне дали окарину и треугольники!
Тре-у-голь-ни-ки. Три штуки.
Для меня это имеет особое значение. Кому интересно - спросите, расскажу.

Ночь музеев.
В наш орловский музей изобразительных искусств я пообещал себе повести Ива. При виде скульптур - юный скрипач, голова юноши, моряки (!) - я корил себя, что Ива с собой не взял. Сошью ему хотя бы штаны - и вперед, любоваться на моряков))))))))) эстетика, ооо да)))))

Марина Наумовна Соколова.
*делает зарубку на стене внутренней библиотеки - это надо не просто записать, а сделать частью себя и не забывать никогда*
Счастлив тот, кому хоть раз в жизни довелось видеть такую актрису.
Два моноспектакля. Один - о постаревшей Надежде Дуровой, другой - по Лескову, "Рассказы Домны Платоновны".
Если вам интересно - спрашивайте. О спектаклях расскажу подробнее. Вывешу в комментах свою рецензию, когда она будет готова.
То, о чем я не напишу в рецензии:
Хрупкость. Спускаемся по лестнице, я поддерживаю ее под руку, а рука такая хрупкая, что почти не опирается на меня, и хрупкой кажется широкая белая лестница, хрупкими кажутся широкие белые перила, на которых могли бы кататься великаны, хрупким кажется все здание - огромное, белое, великолепное здание из яичных скорлупок.
И еще:
- Сегодня я просто купаюсь в любви.
Так может сказать старый ребенок или ангел.

@темы: мои приключения