В этом мире вообще и в нашем университете в частности все делается не вовремя, не до конца и через задницу.

В здании нашего факультета - ремонт. Не спрашивайте, почему именно сейчас. Здание изначально и бесконечно строится (=рушится). Хмурые мужчины, похожие на виановского водлопроводчика, выламывают канализационные трубы. Ломают стены, разделяющие наши аудитории. Выдирают облицовочные плиты, точно больные зубы.
Студенты дышат известковой пылью, но они могут закрыть нос и рот самодельной повязкой-респиратором (шарфом, платком), могут уйти домой, могут, наконец, прогуливать пары.

Растения вынуждены оставаться в холодном, темном, полном известковой пыли помещении круглые сутки. Великолепный кактус-опунция, позабытый всеми, стоял в полумраке, на сквозняке, покрытый пылью и неполитый.



Обыкновенно опунция выглядит вот так. Вильгельм (так я сразу же окрестил найденыша) еще держался, но было видно, что с каждым днем он бледнеет и скоро может засохнуть.
Мне не разрешили забрать опунцию себе, но я хотя бы перенес прекрасное создание на первый этаж, где немного светлее и, что важно, меньше пыли. Осторожно протер листья салфеткой (ухаживать за опунцией лучще в перчатках. Этот гордый и независивый малыш может выстреливать иголками, точно дикобраз, в того, кто осмелится нарушить его покой). Оказалось, что дела не так плохи. Под слоем пыли Вильгельм еще сохранял яркую зелень здорового кактуса.
Я собираюсь просить у декана разрешения взять шефство над опунцией, перенести ее на время ко мне домой. И если декан мне это разрешение даст, я поступлю, как любой порядочный человек поступил бы на моем месте.
Вильгельма вернут на факультет только через мой труп!
Существуют вечные ценности, которые были и пребудут превыше таких формальностей, как частная собственность. Я могу выкупить Вильгельма; не думаю, что это будет стоить дорого.
И он станет прекрасным товарищем для моего Лионеля...
Пожелайте нам с Вильгельмом удачи!