«Свиристели! Я бы написал, что они ужасно милые, но ведь это совершенно ненаучно, да? Все равно – имею право, я ведь не орнитолог. Жалко, что вы не орнитолог, потому что эти края – рай для орнитологов, они так и рвутся к нам. Каждое лето летают пестрыми стайками следом за птицами. Один разговорился с нашим Риндо (я, как всегда, стоял поодаль и изображал слепоглухонемого кататоника, ну ладно, просто скромного слепого мальчика). Орнитолог представился господином Чейли. Смешная фамилия – чей ли, ничей ли. Но я не смеялся, потому что он пожилой и весь лысый, думаю, ему лет сорок или даже больше, а в меня (хоть вы, наверное, и не помните уже) с детства накрепко вбили уважение к старшим!».
Ага, конечно!
К демонам горным все твое «уважение к старшим», неожиданно подумал Зейден.
Приеду и удушу на корню.
Это были, конечно, пустые угрозы. Не смог бы он Тара удушить.
Даже ради спасения собственной жизни не посмел бы…
Прикоснуться к нему боялся лишний раз.
А Тар так запросто брал его за руку. Так запросто обнимал при прощании.
Должно быть, ему все равно.
Зейден цепенеет, когда Тар, приподнявшись на цыпочки, обнимает его – по-дружески – всего на миг. Хорошо, что на миг. Сердце Зейдена пропускает удар – а продлись объятие дольше, кто знает, вдруг оно перестало бы биться. Вот было бы забавно.
Отступив на шаг, Тар улыбается: «Ну, свидимся?»
И Зейден тогда нарочно говорит по-старинному: «Лунной тебе дороги»* – потому что Тар не выносит подобных напутствий . И чтобы добить беднягу, Зейден прибавляет: «Буду молиться за тебя».

«Лунной тебе дороги» – пожелание, чтобы Сэлиа Милосердная хранила человека в пути.