Мой персонаж (неканонический)

Фурукава Саэ
14 лет
COLOURLESS
Роль в команде: Боец
Волосы: черные, прямые, до середины бедер, свои
Руки: давно уже не грызет ногти, но руки - в мозолях, царапинах и иногда в цыпках - все равно не вызывают желания их целовать
Одежда: носит все, предпочитает темные ахроматические цвета (серый и черный). Не умеет и не желает «хорошо одеваться». Если одежда старая и грязная – ну и фиг. Рваные штаны предпочитает юбке, и «лучше вообще без трусов, чем в кружавчиках сюси-пуси».
Украшения: в отличие от «стадных» неформалов, не признает цацек. Одно кольцо — в виде венка из колючей проволоки.
Обувь: грязные гриндера. И на учебу в них же. К школьной форме-матросочке.
«Не нравится? Могу разуться. Заодно затолкать вам гриндер в глотку вместе со шнурками. Не влезает? Могу расширить исходное отверстие, где-то ножик завалялся...».
Сны: утверждает, что спит как сурок и снов не видит
Музыка: Бетховен, Вагнер, иногда Бах, католическая церковная музыка, редко – один из вальсов Годара. Не любит ни рок, ни панк, ни хэви, что мало соответствует ее внешности. Музыка – святое. Когда Саэ лежит на полу, на татами, и слушает музыку, попробуйте вырубить колонки – живым не уйдете, и это не гипербола.
Слова:
1)на словах груба, и часто; на деле жестока, но редко (по необходимости, или если сильно разозлили, а сдерживаться здесь и сейчас не принципиально)
2)не верит словам других, и ей самой честное слово – не указ (только данное самой себе, молча, в сердце)
3)«слова когда-то были мелодией, а мы из них сделали попсовую липкую хрень»
4)пишет песни без слов
5)читает книги; основные темы – философия, психология, мировая история, история религии; книгу воспринимает как инструмент, «костыль»; тренируется ходить без костылей
Напарник-Жертва: Милая девочка Соорики Мироко (Ми-чан), по паспорту старше Саэ, по самоощущению — младше. Единственная, кто дорог по-настоящему, хотя сама Мироко об этом вряд ли знает.
Отец: Амагаши, в прошлом знаменитый рок-музыкант, соло-гитарист и лидер группы The Unholy Child, пик популярности которой пришелся на начало девяностых. «Анхолики» играли по-настоящему тяжелую музыку – нечто среднее между просто джай-блэком и джай-дэтом, выступали в невообразимых костюмах. На руках Дэза, вокалиста-гроулера, были стальные, по-настоящему острые когти, которыми он нежно царапал басиста и время от времени прямо на сцене резал себе вены. Кончил этот бледный мортальный юноша (вокалист) тем, что закинулся под завязку и повесился в гостиничном номере, для верности в очередной раз пустив кровь из покалеченных лапок и оставив невнятную записку, мол, он один пел не ради гнусных вонючих денег, а во всем случившемся виноват Амагаши и его жажда наживы. Скандал был еще тот – записка налицо, труп налицо, за доведение Дэза до самоубийства Амагаши вообще статья светит. И плевать, что юноша был псих уже давно и непоправимо. Фанатки плачут... Лааапочкаааа... В довершение картины маслом ударник оказался извращенцем, его посадили за растление малолетних. Амагаши понял одно: группа накрылась из-за двух придурков. Доказав формально свою невиновность в самоубийстве вокалиста, Амагаши безуспешно сколачивает новую группу. И новую. И новую. Но момент упущен: «анхоликов» сменили более молодые и наглые.
Мать: в юности – безбашенная фанатка «анхоликов», гражданская жена Амагаши; в зрелости – жена преуспевающего бизнесмена, мать троих детей. Довольно лицемерна по натуре. Ненавидит Амагаши.
Печальные тайны: есть.