Се Лянь поглощает маньтоу;)
Сверток из пожелтевшей газеты
Бережно, будто мумию, не разверну,
Елочный шар не достану и празднику не верну.
Словно бы где-то
Замер весь мир в легком, как пыль, плену.
Словно бы я отказал планете Земля
В праве вращаться всегда, всегда возвращаться,
В праве стареть и покрываться трещинами.
С каждым годом
и с каждым загубленным городом
глубже и резче они.
Но я не желаю больше ни с кем прощаться.
Слышишь, Земля?
Я тебя забираю в заложники.
Из коробки не выну, коробку саму не сниму с чердака.
Я годами хотел и не смел с простотой Дурака
Совершить невозможное.
Вот мое колдовство,
Ритуал в отрицании ритуала.
Когда Новый Год приходит - сдержи его,
Чтоб не настал он.
В этот не-наступивший не-год
Никто никого не убьет,
Никто на вокзале не подорвется,
Никто ни с кем не сойдется и не расстанется,
Никто из друзей не сольется и не сопьется
(Но пьяница так и останется пьяницей).
И вечно пребудут прежние стрижки,
Прежние феньки и кольца с "блошки",
И в рюкзаках будут те же книжки,
А на руках - те же кошки.
Ничто не уйдет и не прекратится.
Никто не закроет свою страницу,
не сменит ники, фамилии, города.
И вообще, ничего не случится.
Ни с кем.
Никогда.
Бережно, будто мумию, не разверну,
Елочный шар не достану и празднику не верну.
Словно бы где-то
Замер весь мир в легком, как пыль, плену.
Словно бы я отказал планете Земля
В праве вращаться всегда, всегда возвращаться,
В праве стареть и покрываться трещинами.
С каждым годом
и с каждым загубленным городом
глубже и резче они.
Но я не желаю больше ни с кем прощаться.
Слышишь, Земля?
Я тебя забираю в заложники.
Из коробки не выну, коробку саму не сниму с чердака.
Я годами хотел и не смел с простотой Дурака
Совершить невозможное.
Вот мое колдовство,
Ритуал в отрицании ритуала.
Когда Новый Год приходит - сдержи его,
Чтоб не настал он.
В этот не-наступивший не-год
Никто никого не убьет,
Никто на вокзале не подорвется,
Никто ни с кем не сойдется и не расстанется,
Никто из друзей не сольется и не сопьется
(Но пьяница так и останется пьяницей).
И вечно пребудут прежние стрижки,
Прежние феньки и кольца с "блошки",
И в рюкзаках будут те же книжки,
А на руках - те же кошки.
Ничто не уйдет и не прекратится.
Никто не закроет свою страницу,
не сменит ники, фамилии, города.
И вообще, ничего не случится.
Ни с кем.
Никогда.
Я, кстати, знаю, что страшно. Но не страшнее, чем реальность. Лично мне это зло показалось меньшим злом. В сравнении.
Один друг вчера тоже пришел в ужас - говорит, что это покруче одного из кругов Дантова ада. Но сами стихи ему понравились.