Се Лянь поглощает маньтоу;)
Лебеди обманывают себя.
Думают, что сумеют стать домашними. Понятными. Любимыми. Своими. Жить в маленьком круглом пруду, окруженном низенькой кованой оградкой, и есть хлеб, который бросает им ребенок. Ребенок бросает белый хлеб, который быстро размокает в воде. Хлеб называется «сдоба», он совсем из другого мира, его покупают за деньги.
Лебеди себя обманывают.
Думают, что сумеют стать земными. Избежать вечного холода смерти-в-бессмертие, которая верна им вечно и ничего не требует взамен. Она верна, как могут быть верными только вымышленные друзья и книжные любовники. Но она существует. И лебеди ее не хотят. Лебеди хотят выйти из-под ее опеки. Освободиться. Стать причастными самой обычной смерти, той, о которой не вспоминаешь до самого последнего часа. Стать причастными самой обычной жизни, для них не предназначенной. Проскользнуть без билета.
Не выйдет.
В утешение они могут говорить себе: «мой», «моя», «мое».
Обманывают себя.
Им ничто не может принадлежать.
Даже их дети.
Думают, что сумеют стать домашними. Понятными. Любимыми. Своими. Жить в маленьком круглом пруду, окруженном низенькой кованой оградкой, и есть хлеб, который бросает им ребенок. Ребенок бросает белый хлеб, который быстро размокает в воде. Хлеб называется «сдоба», он совсем из другого мира, его покупают за деньги.
Лебеди себя обманывают.
Думают, что сумеют стать земными. Избежать вечного холода смерти-в-бессмертие, которая верна им вечно и ничего не требует взамен. Она верна, как могут быть верными только вымышленные друзья и книжные любовники. Но она существует. И лебеди ее не хотят. Лебеди хотят выйти из-под ее опеки. Освободиться. Стать причастными самой обычной смерти, той, о которой не вспоминаешь до самого последнего часа. Стать причастными самой обычной жизни, для них не предназначенной. Проскользнуть без билета.
Не выйдет.
В утешение они могут говорить себе: «мой», «моя», «мое».
Обманывают себя.
Им ничто не может принадлежать.
Даже их дети.
Знаешь, люди у меня часто ассоциируются с зверьми,или вернее какими-то их частями. Вот Ллиас Арлекин, сам того не замечая, стал называть "Лисий хвост". А ассоциация на тебя - "Лисьи ушки".
Что забавно. ведь Лисы для Арлекина-очень важные звери)
Так и для меня!
Мои тотемные звери - лис и кот.
Моя застрявшая книга "Убежище Лиса" - про юношу, который умел превращаться в лиса.
Однажды его покусали настоящие лисы, а подросток, возомнивший себя охотником, ранил его дробью - слава Богу, не смертельно. Подобрал его все в том же лисьем виде один писатель, пожалел зверька, кормит и лечит. А Готтхольду стыдно превращаться в человека — незнакомому парню, к тому же голому и грязному, доверия будет меньше, чем лису. Превратился нечаянно, пока спал на коврике у камина, потом проснулся и принялся извиняться, чуть со стыда не сгорел. Бедный Готтхольд.
А вот от лисьих ушек я бы не отказался...
Интересная история)
У меня полный мешок историй! и они растут и размножаются
Писатель - Конрад - так и оставил Готтхольда у себя
А пара ушек у меня есть, только они белые, предположительно кошачьи, самодельные. Встречал в них год Кота.
Приезжай.
Или - сфотографируюсь в них, покажу.