Кусок ковра

[inerind]

Я не знаю, пойдёт ли этот "кусок ковра" в дело, но пусть пока висит.


– И ещё, Чай…
– Что?
– На Тэдди больше внушение не применяй.
– Только оно и могло помочь.
– Сегодня – ладно. А больше чтоб ни разу. Он же мелкий, ты чё…
– Думаешь, вредно для психики?
– Спрашиваешь. «Смотри на меня, смотри на меня…» Соображать надо. У меня до сих пор глаз дёргается. То – я, взрослый мужик, нервы крепкие. А Тыковка – детёныш. Вдруг бы он стал за тобой хвостиком ходить, околдованный… У нашей Мэри, блин, баран*… По уму, вообще запретить надо эту хрень, она же опасная. Нельзя, чтобы люди обожали любого, кого им укажут. Жить надо своим умом. Хотя бы пытаться. А если б та же Пенни твоим даром владела, без боя захватила бы полмира – все бы в неё повлюблялись.

*Отсылка к стишку "У нашей Мэри был баран": "У нашей Мэри был баран, Собаки он верней. В грозу, и в бурю, и в туман Баран бредет за ней". (перевод С. Я. Маршака)

Чай хмыкнул.
– Дар «Голос Крылатого» так не работает.
– А как работает?
– Ну, он имеет свои ограничения. Во-первых, с его помощью нельзя произнести совсем уж наглую ложь. В высказывании должна быть доля правды. Если Крылатый нахально солжёт с помощью Голоса, он поневоле подтолкнёт реальность к тому, чтобы высказанное стало хотя бы отчасти правдой. Причём сбывается оно случайным образом, невыгодным для говорящего – или страшным. Это понимает даже Сайлас. Он каждому говорит «ты у меня лучший». Но, думаю, никому не смеет сказать «ты у меня единственный». Кто знает, вдруг в ближайшие годы все остальные его вассалы погибнут… Куда ж он без них… Во-вторых, Голос не заставит тебя противоречить собственному характеру. Атаковать лучших друзей, например. С другой стороны, если ты злишься на этих самых друзей, Крылатый с помощью Голоса может раздуть твою злость. И тогда ты атакуешь. Голос Крылатого способен усилить эмоции, которые человек и без того испытывает. Или подтолкнуть к поступкам, которые он способен совершить. Можно выявить в стане врагов морально нестойкого человека, поговорить с ним – и он предаст своих… Если и раньше исподволь об этом подумывал. И никак иначе. Вряд ли Пенни нашла бы много людей, чьё тайное желание – бросить уютные дома, покинуть возлюбленных и друзей, убивать, бесчинствовать и, вероятно, умереть ради чуждых им интересов. Существуют другие инструменты влияния, более простые и лживые, чем Голос, чтобы подтолкнуть нормальных людей так глупо распорядиться своей жизнью. А за Тэдди не бойся. Мальчик сам хотел поверить, что обретёт настоящий дом. Вместо четырёх стен, где он вырос и откуда мечтает вырваться. Я внушил ему, что его желание сбудется. Теперь он верит в своё будущее. Не думаю, что это плохо. Кстати, будь в нём меньше воли к жизни, внушение не сработало бы. Это, пожалуй, самое невыносимое ограничение Голоса Крылатого. Тем, кому хуже всех, тем, кто полностью утратил желание жить, Голос не поможет. Когда ничего нет, нечего и усиливать.
– Ясно. – Гилу взгрустнулось, и он добавил, чтобы перебить печаль: – Зато у вас, Крылатых, насчёт потрахаться никаких проблем. Если и без того кому-то нравишься, довести дело до сеновала – раз плюнуть. Хотел бы я один день пожить с таким даром. Интересно.
– Может быть, – сказал Чай. – Не проверял. Обольщение с помощью Голоса у нас не принято. Законом не запрещено, но, знаешь… Это чересчур «в лоб». Иногда тот, кто раскрыл Крылья относительно недавно, разливается соловьём, применяет Голос направо и налево. Крылатые постарше стараются это не комментировать. Пройдёт с возрастом.
– Ну, не знаю. Вот Сайлас…
Чай выразительно пожал плечами.
– Я о нём и говорил. Много шуму от него.
– Скорее болтовни.
– И шуму тоже.
– Ну, давай, перемой ему косточки.
– Зачем?..
– А почему нет? Тебе же хочется. И мне интересно. Начинай сразу с чего-то погорячее...
Чай хмыкнул.
– «Погорячее»? О Сайласе сплетничает весь Город Небесных Мостов, но он не дождётся, чтобы и я присоединился к греческому хору. Частная жизнь Белого Листа мне неинтересна. В ней – ни одного трупа. Хотя и чистым я бы его не назвал. Свой путь в сообщество Крылатых он начал с преступления. Подделка личной печати Крылатого... Дитя лет тринадцати-четырнадцати, из гильдии Добрых Ремёсел. Был на хорошем счету. Мог бы стать одним из мастеров гильдии, если бы долго и кропотливо работал. Но «долго» и «кропотливо» – ужасные слова для Сайласа. Ум у него живой. Как дрожжи. Он начал в свободное от учения время изобретать вещицы для распознавания и поиска людей. Его идеи могли бы пригодиться нашему ведомству, если бы он их развил как следует. Впрочем, они пригодились бы и другой стороне – преступникам. Мальчишка придумал охранную систему на основе растений, которая оплетала весь дом зелёными побегами и впускала только хозяина. Но вот беда – она его не выпускала. И сама добывала ему пищу, как умела. Воруя в соседних домах. Зелёные побеги просовывались в чужие окна и крали еду, пугая хозяев до икотки. Ну, маленькая недоработка. Чтобы спасти беднягу-добровольца, сидящего в оплетённом доме, стражи уничтожили взбесившийся образец огнём и мечом. Сая по статье «нарушение общественного спокойствия» оштрафовали так, что ему пришлось разбить свою кубышку, да продать выходной плащ и украшения, да пару месяцев питаться одними завтраками в гильдии – кашка, булка и чай, обедать и ужинать не судьба. Так и возился с артефактами под бурчание в животе. Да и друг-доброволец после пережитого страха к Саю охладел. Дружить с безумным учёным – не каждый выдержит. Но Сай не сдался. Снова взялся за работу. Создал забавное искусственное существо вроде тушканчика, способное отыскать любого человека в Городе Небесных Мостов. Неплохая, кстати, придумка. Если взяться с умом. Но тушканчики быстро дохли. Образцы Сая были сделаны из мусора. Более проработанные модели требовали качественных материалов. Сай хотел собрать средства по подписке, но членам гильдий побираться не дозволено. Мальчик попробовал продавать тушканчиков. Но его продажи тут же свернули. Нужна была лицензия. Сай обратился к мастерам гильдии. Обещал поделиться с гильдией прибылью в обмен на лицензию. Мастера сказали, что изобретения недоучки не могут быть одобрены гильдией, даже если они работают. Мол, потерпи, деточка, вот станешь мастером, тогда вернешься к своим придумкам. Сай защищал свои детища, как мог, демонстрировал почти зрелое мастерство. А ещё обаяние и бирюзовые глаза. Но мастера гильдии – взрослые чёрствые люди. У них гений вылупился, кошмар. Они принялись упихивать его обратно в скорлупу. С другой стороны, их можно понять. Кто возьмёт на себя ответственность за недозрелого гения? Представляешь объём работ? В идеале, Саю нужен был отдельный наставник. Сто процентов деликатного и мудрого внимания для него одного. А ещё Саю нужно было доверие гильдии. Чтобы одновременно его наставляли, как маленького, но ему же доверяли, как взрослому. Для мастеров гильдии – звучит нелогично. Сай вынужден был проглотить отказ. С досады он взбесился – иначе я не могу назвать то взвинченное состояние, которое толкало его достать денег любым способом. Однако он не связался с чёрным рынком. Думаю, понимал, что там ребята тёртые и идти к ним, не имея надёжной крыши – опасно. Стукнут по голове, похитят, и будешь работать на них даром, пока не сдохнешь. Нет, Сай не хотел к плохим ребятам. Хотел только пощипать хороших. В итоге умный мальчик спланировал глупейшее преступление. Попытался продать – и почти продал – некоему влиятельному лицу свою сырую разработку, якобы испытанную и одобренную учёным из числа Крылатых. Покупателю понравилась идея разработки, но он решил перепроверить факты. Слишком уж юный изобретатель, слишком уж честные глаза. Печать подделана не без таланта. Давала проекцию на касание, как настоящая. Но любой Крылатый, конечно, знает способ отличить поддельную личную печать от оригинала. Сайласу грозил Путь Позора. Клеймо и блокировка всех способностей на десять лет. Для профессионала – смерти подобно. Иди, мой полы в трактирах… А окончится срок Позора – ты всё равно никто. Навыки утрачены без практики, заслуги забыты. Крылатый, чью печать подделал Сай, сперва гневался, но, увидев, что преступник – всего лишь ребёнок, сам похлопотал за него. К тому же и присяжные снизошли к его юности. И миловидности. Совсем оставить мальчишку без наказания мы не могли, так что заклеймили его Позором на год за неуважение к судебным властям. Он и вправду нам дерзил. По малолетству не мог определиться со своим образом – то острил и умничал в зале суда, то всё отрицал и намекал на судейский произвол, то давил на жалость. Но когда с него сорвали рубашку и знаки Позора проступили на его спине и плечах, он упал замертво. Женщины и те обычно уходят после экзекуции сами, а Сая пришлось унести. Как будто в лихорадке. Может, он не притворялся. Не знаю. Мог и вправду заболеть. Натура нервная. Неизвестно, сколько ночей он не спал, готовя свою аферу, и сколько сил в неё вложил. Подозреваю, что все силы без остатка. Такие ребята видят каждый этап жизни как прыжок через пропасть. Недопрыгнул – разбился. Осуждён, опозорен, потерял работу, кашляет... Душераздирающее зрелище. Мы думали, ему помогут друзья. Но прежние друзья по гильдии побоялись с ним связываться. Будто клеймо Позора заразно. В итоге именно тот Крылатый, чью печать подделал Сай, забрал его к себе. Целый год заботился о нём. Не мог нахвалиться на своего подопечного – умён необыкновенно, чистый, искренний мальчик, по хозяйству помогает, в лаборатории тоже, все книги в домашней библиотеке прочёл, разговаривать с ним интересно... Мы поняли, что Сай владеет навыком удачно выбираться из ямы, даже если сам её вырыл и сам в неё упал. Когда Сай избавился от печати и восстановил свои способности, он решил не возвращаться в гильдию. Думаю, туда бы его всё равно не приняли. Поэтому он нацелился выше – в Академию. В этом весь Сай. Вышвырни его из родного дома, он встанет, отряхнётся и поставит себе цель жить во дворце. Кода спустя годы Сайлас Белый Лист выбился в Крылатые, это многих удивило, но не меня. Впрочем, до Крылатого Сайлас поднялся заслуженно. Он придумал несколько вещей, которые всем нужны, всем доступны и хорошо продаются. Вот эта лампа с «пыльными светляками» – его. Такие сейчас в каждом доме. Удобные. Теперь Сай может думать не только о заработке. Посвящает часть времени чему-то менее понятному. Кажется, сейчас он пытается выяснить, как возник Мир Снов. Не знаю, насколько он продвинулся. Ничего не смыслю в науке, если она не связана с раскрытием преступлений. Кстати, Белым Листом он назвал себя сам. «Я – навеки Белый Лист. Никому не удастся больше превратить меня в живой ярлык – «добро» или «зло», «прав» или «неправ». Больше никто не оставит на моей белизне ни одного знака». Его собственные слова. А недавно Сайлас воспользовался моментом… Теренс Добрая Рука исчез на неделю без предупреждения. Понятно, ректор Академии был зол на Терри за своеволие. Такое случалось уже не раз. Покричали бы и разошлись, как обычно. Но вмешался Сай. Мягенько так отжал у Терри кафедру. Решил поиграть в наставника. Неожиданно оказался тёплым и заботливым, в отличие от Теренса. Принял обратно ребят, которых Теренс отчислил по разным причинам. Я знаю Теренса – зря он никому в обучении не отказывает. Но если видит, что человек выбрал в жизни не свою дорогу, он так и говорит. И даёт бедняге пинок под зад. Это грубо, кто спорит. Ребята были обижены. Вот этих обиженных Сай первым делом и подобрал. Сайласа они боготворят. Я не удивился, когда узнал, что они стали его личными вассалами. Сперва – они, а потом начала проситься вся группа. Он почти не скрывает, что применяет Голос к ним ко всем. Если ещё в ранней юности, без Голоса, умел и любил очаровывать, представляю, как теперь рад новому навыку.
Альтиас помолчал; потом спросил равнодушно:
– Что, он ещё и к тебе Голос применял?
– Не ко мне. Я через стену слышал.
– Ясно.
У Гила, непонятно почему, сложилось впечатление, будто Сайлас Белый Лист только что вновь избежал неприятностей. Сам того не зная.
– Тот Крылатый, который приютил Сая у себя дома… Ты не назвал имя. Случайно, не Терри?
Чай ответил неохотно:
– Что уж теперь… Да, он.
– Почему ты не хотел говорить?
– Потому что… И впрямь – точно другой Крылатый. Терри рядом с Саем становился – не Терри. Настоящий Теренс – умный, взрослый, такое в жизни видел... И вдруг размяк. Я не узнавал его. Сай, видите ли, тяжело переносит Позор, Саю нужны то лекарства, то отвары, то какие-то ванны мятные, чтобы знаки на коже не горели. Терри смотрел на меня с укором. Будто я, скотина, посмел причинить боль его хрупкому подопечному. Я прикусывал язык, не хотел наговорить лишнего. А то я сам не знаю, какая там боль! Терпел такие же знаки…
– Ты?!
– Ну, я. И много кто ещё – в прошлом – а в наше время они остепенившиеся и уважаемые люди. Так вот, для Терри…
– Нет, подожди, парень. Я такое о тебе узнаю…
– Что – такое? Превысил служебные полномочия, чистосердечно признался, был наказан как следует – по закону. Потом снова выслужился. Дело давнее, Гил. Ну, что? То есть твои друзья и знакомые – бандиты и это нормально, а если я в молодости напортачил и заплатил за своё решение положенную цену, меня надо взглядом просверлить?
– Да не сверлил я. И не про то вообще. Но ты же вечно с этой рожей Фемиды… Я думал, ты бы скорее умер, чем признался, ну, что не безупречен.
– Если тогда не умер, смысл – умирать сейчас?
– Ну как бы да. А что ты натворил?
– Превысил служебные полномочия.
– Понял, не дурак. Проехали. Рассказывай дальше.
– А где там Шахразада прекратила дозволенные речи? Всё, вспомнил. Терри носил Сая на руках, и это, к сожалению, не метафора. Ни одна старая дева так не выхаживала любимую канарейку. Они до суда не были знакомы, но, конечно, местные сплетники знали лучше. Поверишь, нет, эти двое могли часами беседовать на такие возвышенные темы, что я уже через пять минут переставал их понимать. И отползал в угол, поближе к лампе. И там читал потихоньку свои служебные бумаги, чтобы ощутить себя на своём месте. А их несло всё дальше и выше. Сай научился комбинировать предложения со словами «надежда человечества», «косная материя», «эмпирический», «сверхзадача». А в основном он просто соглашался с Терри. Это сейчас они вечно цапаются, а тогда… Терри на полном серьёзе думал, будто на него упал бескрылый ангел. Оцени масштабы катастрофы – сверху но темечку ангелом пришибло.
– И как, Терри его не раскусил?
– Не хотел, вот и не раскусил. Все друзья говорили ему, что найти свой идеал на скамье подсудимых немного странно. Что пожалеть осуждённого – одно, но усадить преступника рядом с собой – совсем другое. Сай про эти намёки явно знал: он всегда в курсе, что о нём говорят за спиной. На улицу, тем более без дара, ему очень не хотелось. А он, думаю, считал, будто Терри способен в случае размолвки выкинуть его на улицу. Сай мимикрировал. В нём увидели ангела – он таким и стал. Даже я начал думать, будто Сайласу хватило скандалов на его век. Из задницы выскочило шило. Присмирел. Да и Теренс в те годы не был таким колючим. Помогал людям. Любым людям. Не замерял, насколько они достойны помощи – просто поддерживал их, потому что они сами пытались выкарабкаться и не могли. И, что интересно, они его не подводили. На шею не садились. Некоторые даже становились лучше. Будто в глупом святочном рассказе. Везло ему на людей. Наверное, поэтому он и расслабился. Жаль, что ты раньше не знал Терри. Он был щедрый, как сама земля. Любил гостей, кормил их вкусно, оставлял жить на любой срок, хоть на полгода. Играл в настольные игры. Сейчас он их забросил. Шутил без злости. А не так едко, как теперь. Потерял руку, спасая Сайласа, но и над этим шутил. Будто совсем не страдал. Не хотел, чтобы Сай винил себя. Ожесточился наш Терри позже. Когда Сай стал Крылатым. Кстати, Белый Лист к тому времени наконец научился зарабатывать. Денег скопил. Ни словом не обмолвившись Теренсу, купил дом. Подальше от живописной глуши, поближе к центру Города Небесных Мостов, к шуму днём и ночью, к потоку событий, ко всему, что Сай любит. Терри понятия не имел, что Сай это любит. Сай всегда нахваливал тишину и медленный темп жизни, хотя у него наверняка от поскрипывания старых ступенек уже сводило скулы. Купил дом, обставил, а потом переехал. Опять же молча. Ничего прежнего с собой не взял. Ничего не объяснил. Зато прислал Терри красивое официальное приглашение на праздник новоселья. Как по мне, цинично. Не только показал, что ему веселее без Терри – ещё и самому Терри отпраздновать это предложил. Терри на праздник не пришёл. Дома напился страшно. И с тех пор стал…ну, вот такой. Сам видишь. Со всеми приятелями рассорился, живёт отшельником. В каждом, кто рискнёт с ним пообщаться, ищет плохое и находит. Мне однажды такое наговорил… Хуже всего, что был прав. Я думал – больше никогда к нему не приду. Но, как видишь, пришёл. Куда я от него денусь. В нём осталось прежнее благородство, а кроме этого, пожалуй, ничего прежнего. Потеря руки отнюдь не искалечила его. А вот потеря друга – да. И вряд ли это излечимо.
– Ага, Сай ещё и кафедру увёл. Рыбу сожрал, аквариум выпил?..
– Для нас, Крылатых, подобные поступки – норма. Белый Лист быстро учится.
Гил двумя ёмкими словами выразил своё отношение к такому порядку вещей. Чай даже не поморщился.
– На самом деле ты прав, Гил. Просто я уже привык.