Рэн и Флайрэ. Плюс Нуру. И в качестве элемента декорации - Тариэн...

[inerind]

– Леди ард Мор пришла в себя, я уверен, она выживет.
– Ты не понимаешь… – Тар жмурился, как от боли. – Ты не знаешь…
– Чего я не знаю? Чего не понимаю?
– От леа нет противоядия. Пока нет.
– Значит, твоя мама…
– Нельзя сдаваться, – Тар сжался, обхватил руками колени. – Надо думать. Один ученый… доктор Кеванн… он занимается леа, папа говорил. Но если б он нашел лекарство, все бы уже знали. Ведь так? Весь свет узнал бы. Папа знал бы. Поехал бы к нему – просить, умолять, за любые деньги... Но что толку… Он не нашел. Он ничего не нашел. Может, через полгода, год… А нам нужно – сейчас…
Флайрэль понял одно: у Тара вот-вот перегорят мозги.
– Передохни. А то ничего не придумаешь. Выпей горячего шоколаду.
Тариэн посмотрел на Флайрэ с невольным уважением.
– Звучит разумно.
– Конечно, разумно, – улыбнулся Флайрэ. – Подожди, я сейчас.
На кухне он застал тетушку Шеншиен, кухарку, за обычным занятием: она пила чай. Тетушка Шеншиен была сама похожа на круглый и весьма вместительный чайничек, поэтому, вероятно, и чувствовала настоятельную потребность постоянно заполняться крепким горячим чаем – в мороз и в жару, в нерабочее и рабочее время.
Сегодня компанию ей составлял племянник по имени Нуру, взрослый самостоятельный гражданин неполных тринадцати лет.
На жизнь молодой человек зарабатывал сам, а школу уже год как бросил. В сезон продавал туристам с лотка штопоры в виде Меньенской башни, шкатулки из папье-маше, «монеты удачи», зеркальца, открытки с аляповато раскрашенными драконами, компасы, которые упорно искали север на северо-западе, тупые ножики из якобы нержавеющей стали. Сейчас, не в сезон, юный коммерсант жил продажей газет. А точнее, прибился к одной редакции, ночевал там же в подсобке и едва сводил концы с концами, впаривая всем желающим и нежелающим газету «Правдивые истории».
Несмотря на тесное знакомство с газетной братией, Нуру грезил о журналистике. Журналисты были богами. Один из них сам видел настоящее столкновение паровоза с гоночным автомобилем «аксалет-прима», застрявшим на рельсах. Первым успевать на место событий, быть на пожаре раньше пожарных и на месте происшествия раньше убийцы, отображать жизнь кратко и емко, называть редакционных машинисток «детка», поглощать кофе гектолитрами и бранить цензуру – что может быть прекраснее?
В ожидании, что его каким-то чудом возьмут в штат, неунывающий Нуру часто пил у тетушки чай с булочками – да еще успевал перед уходом сунуть в карман то горбушку хлеба, а то и пирожок с мясом. Иногда только тем и бывал сыт.
– Привет, маленький Лис! – улыбнулся Нуру во все двадцать восемь зубов. И тут же схлопотал от тетушки по лбу прихваткой.
– Ах ты, бесстыдник! Какой он тебе «маленький Лис»?! Вы уж извините его, младший молодой господин ард Лийс, парнишка совсем неотесанный…
– Ничего, тетушка Шеншиен. – Флайрэ на самом-то деле считал, что лучше бы прислуга звала его без церемоний, по первому имени. А то получится, как в сказке: «На помощь, младший молодой господин Флайрэль Альтэ ард Лийс ид Гьярт тонет в колодце! Ой, уже утонул…» Брат, «старший молодой господин», тоже был не в восторге, но что поделаешь… – Сварите нам, пожалуйста, три порции горячего шоколада. Для нас и для гостя. Я сам отнесу в детскую.
– Ни в коем случае! Нуру, плутишка, что ты опять сунул в карман? Покажи! Вечно сахар таскаешь… Сейчас сварю шоколад, ты отнесешь его молодым господам, и не вздумай отпить глоток, я тебя насквозь вижу!
Нуру беспечно улыбнулся тетушке.
– Слушаюсь, госпожа штаб-ротмистр!
– Почему штаб-ротмистр? – спросил Флайрэ.
– Понятия не имею. Просто…
– Просто ты пустомеля, – тетушка уже помешивала в медной шоколаднице густую коричневую массу, добавляя туда по щепотке ванили, мускатного ореха, корицы... – Убери локти со стола и вынь волосы из чая, горе мое!
Нуру и вправду следовало бы поближе познакомиться с частым гребнем и шнурами для волос. Казалось, каждый вихор на его бедовой голове тянулся к свободе и хотел чем-то выделиться из толпы, поэтому все они были разной длины и торчали в разные стороны. Может, Нуру и не макал их в чай, но в глаза ему они точно лезли.
– А это такая новая прическа, – нашелся с ответом Нуру и дернул одну прядку. – Самый писк.
– Я тебе покажу писк! Вот обрею налысо, посмотрим, кто пищать будет! – Кухарка разлила дымящийся шоколад по трем чашкам, велела Нуру принести из погреба сливок и, наконец, не без сомнений доверила племяннику поднос с миниатюрным кувшинчиком сливок и шоколадом. – Идите с ним, младший молодой господин, а то с него станется хоть край чашки облизать…
Мальчики в облаке шоколадных ароматов отправились в детскую.
Флайрэ окрыл дверь. На диване крепко спал Тариэн. Изнуренный и бледный, он сжался в комок, словно и во сне пытался защититься или спрятаться. Он был накрыт алым пледом с серебристыми гербами клана Гьярт. Рядом с ним сидел Рэн, точно каменный страж у храма.
– Рэн, извини. Я долго, да? Тар устал ждать?
– Ничего. Флайрэ – он Флайрэ и есть, – улыбнулся Рэн. – Давай сюда шоколад.
– Это ваш друг, да? Он заболел? – сочувственно спросил Нуру, с понятным любопытством разглядывая спящего Тара.
– У него мать умирает, – просто ответил Рэн.
– Рэн! – отчаянно прошептал Флайрэ, выпучив глаза. – Тихо! Вдруг услышит…
– Тар умный, он и так все понимает, – возразил Рэн. – Будем его будить или не надо?
– Зачем? – не понял Нуру. – Пускай спит.
– Да шоколад же! Он хотел шоколаду, и вдруг уснул… Разбудим?
– Сон лечит, – заметил Флайрэ. – Но пить остывший…
Тут мальчик поймал взгляд Нуру. В этом вгляде было много чего понамешано. И сопереживание, и желание помочь новым друзьям, и любознательность, и – жажда шоколада.
– Угощайся, Нуру! – Флайрэль без колебаний протянул ему свою чашку.
– Можно, старший Лис? – переспросил Нуру.
– Флайрэ угостил, так пей, – разрешил Рэн.
Нуру отпил глоток, подержал во рту и, наконец, проглотил. На выразительном личике Нуру сменились все стадии наслаждения: радость предвкушения, восторг настоящего момента и прелесть послевкусия. Если бы он так же рьяно приложился к лилейной ручке какой-нибудь красавицы, бедняжка была бы ужасно фраппирована. Или нет. Кто их знает, этих красавиц.
– Жутко-жутко горячий. У меня внутри бархат, и рассветы, и апельсиновые острова…
– Почему апельсиновые? – хихикнул Флайрэ. – Там же корица, а не апельсины…
– А острова все равно апельсиновые. Рыжие. Как вы двое.
– Мы не рыжие, – немного сухо уточнил Рэн. – Мы каштановые. Флайрэ, пей быстрей, остынет.
– Я же отдал свою…
– Пей, кому сказано.
Флайрэ подчинился. Трудно не подчиниться, когда тебе велят выпить не что-нибудь, а шоколад с пряностями. Напиток богов. Рэн тоже взял кружку и отпил глоток.
– Тару сейчас не до шоколада. Пускай спит. – Рэн вздохнул. – Хоть немного отдохнет от этого кошмара. Лишь бы ему разрешили пожить у нас. Пусть не навсегда, ну, хоть на месяц, два. Да чем дольше, тем лучше. Парень он неплохой. Будет еще один брат. Запишется в нашу школу, и учебники покупать не надо – у Флайрэ с прошлого года остались. Лишь бы не началась опять вся эта дурь.
– Какая дурь? – не понял Нуру.
– Вот эта дурь, как у взрослых обычно… Ваш клан, наш клан, вассалы моего сюзерена – не мои вассалы, это прилично, то неприлично, и что люди скажут…. Совсем замучили. Никогда не знаешь, к чему они на сей раз придерутся.
– Да понятно, к чему, – уверенно ответил Нуру. – Вы же вассалы клана Гьярт. А у него папа – из клана Хассэл, мне тетя сказала. Хассэлы – вассалы клана Раинн. А Раинны только делают вид, что с Гьяртами раскланиваются и лобызаются. Большие кланы всегда друг друга ненавидят. Власть делят. Так что либо ваша родня взбрыкнет, либо его родня. Если вы заведете разговор, мол, давайте Тар будет нашим братиком, взрослых родимчик хватит.
– А откуда у тебя такие сведения? – Рэн впервые поглядел на Нуру с интересом.
– На кухне много чего говорят. А выводы самому додумать можно. Я ведь журналист.
– Правда? – Рэн приподнял бровь.
– Будущий журналист, – нимало не смутился Нуру.
– И что, ты все знаешь, что с нами сегодня было?
– Нет, не все. Только то, что знаете вы.
– Ты о чем?
– Я не знаю то, что знает убийца.
Братья переглянулись. Рэн уточнил:
– А успел что-нибудь додумать?
– Нет, не особо. Только одно непонятно…
– Только одно?
– Ага. Почему все так уверенно зовут этот случай покушением на леди ард Мор.
– Как его еще называть? – быстро спросил Рэн.
– Пострадали две женщины. Одна уже умерла. Ведь так?
– Служанка. Бедняжка… – Флайрэль вспомнил безобидную сухонькую старушку, пергаментные пальцы, кровь на седых волосах. Как ее звали? Феллэ? Или Феннэ? Ужасно погибнуть вот так, будто моль от удара веером. – Только потому, что стояла рядом с госпожой…
– А почему не наоборот? Госпожа – потому что стояла рядом со служанкой?
Мальчики переглянулись.
– Чего ради убивать служанку?
– Знала слишком много. Все слуги знают слишком много. Такое уж ремесло. А кстати, чего ради убивать леди ард Мор? – парировал Нуру.
– Как насчет денег? – предположил Рэн.
– Вроде они не очень богатые, – смущенно сказал Флайрэль. И умолк. Ему вспомнилось, как Тар выбирал в магазине самые дешевые письменные принадлежности. Вспомнились потертые туфельки леди ард Мор. Рассказать о таком – все равно, что предать Тара.
Ребята, не сговариваясь, притихли. Странное нападение на леди ард Мор сплотило всех троих и четвертого – спящего. Это было приключение, но это было и горе. О горе мальчики пока старались не думать.
– Тебя же Нуру зовут? – вдруг спросил Рэн. Странно, что он помнит. Обычно ему не до кухни. Наверняка слышал, проходя мимо: «Нуру, положи! Нуру, не вертись! Нуру, выгоню!» – но кто запоминает такие мелочи?
– Ага. Нуру. Ильнуру Астэ, независимый корреспондент.
– Чего именно корреспондент? – уточнил Флайрэ.
– Всего корреспондент.
Рэн протянул руку новому знакомцу. Не ладонью вниз, как положено здороваться с простолюдинами, а ладонью вбок, точно приветствуя равного.
– Рэнтийо ард Лийс. Можно – Рэн.
Нуру на миг застыл. Он к такому не привык.
Флайрэ, который в любом деле предпочитал не тянуть, сам соединил руки Нуру и Рэна и накрыл две стиснутые ладони своей.
– Ура шоколадному братству!
Мальчики облегченно рассмеялись. У Флайрэ, как всегда, получилось разрядить обстановку.