На днях зацепились языками за одно, за другое, и я спросил:
- Ты хороший человек. Это я знаю наверняка. Тогда как такое может быть, что ты меня не утешаешь, когда мне грустно?
- А зачем?
У меня ступор.
- Ну, ээээ, это же понятно. Один плачет, другой обнимает и утешает, а потом наоборот. Рука руку моет. И всем хорошо.
- Не понимаю, зачем это нужно.
- Чтобы тебя тоже утешили, когда ты заплачешь.
- Я тогда уйду и никому не покажу своих слез.
У меня снова ступор.
- Если ты уйдешь туда, где никого нет, тогда зачем вообще плакать? Плачут, когда зовут на помощь. Когда жаждут утешения. Если уйти и прятаться, и плакать тайком, никто и не догадается, что ты вообще в чем-то нуждаешься.
- Никто не обязан.
- Не обязан, но тем не менее. В обществе ты все время берешь и отдаешь. И утешений это тоже касается. Берешь утешение, отдаешь утешение. И между людьми образуются некие узы. Ты мне жилетка, я тебе жилетка. Все поровну. А мне неудобно, знаешь, тебе жаловаться и плакаться, ведь ты никогда не жалуешься мне. Чем же мне отдариться? Что я могу тебе дать? Тебе ничего и не нужно... Мне от этого неловко. Я не могу только брать и ничего не давать взамен.
- Но ты же плачешь и расстраиваешься из-за пустяков. Я так не хочу и не стану. И я не могу сочувствовать нарочитому привлечению внимания и драмам из-за пустяков.
- Не из-за пустяков, а из-за нервов. В любой неблагоприятной обстановке я нервничаю: из-за голосов, запахов, взглядов, общей атмосферы места. И да, я могу потерять контроль, когда вижу агрессию и слышу крик, даже в фильмах.
- Ну если ты настолько фиялко, то как же тогда настоящие беды?
- Настоящие беды страшны тем, что тогда не до слез. Вообще. Даже втайне. Ты просто не можешь расслабиться. Надо выживать самому и постоянно поддерживать и успокаивать близких. И если долгое время приходится бороться за выживание свое и чужое, то способность плакать атрофируется совсем. Знаешь, я так рад, что имею право на целый час закатиться из-за пропущенной вечеринки. И с аффектированными интонациями восклицать, как я несчастен. Раньше, если бы я пропустил вечеринку, я бы сразу стал утешать остальных, кто тоже ее пропустил. А о себе сказал бы, что совсем не хочу ни на какие вечеринки. Я отрицал бы, что у меня есть какие-то потребности. Собственно, я и отрицал их на самом деле. И вообще на вечеринки не ходил. Денег не было. И я не жаловался. Чтобы не расстраивать тех, у кого тоже нет... А теперь с наслаждением позволяю себе роскошь - чувствовать, хотеть, осознавать это и немедленно объявлять миру о своих желаниях. И мало того - если мне удается чело-то добиться в жизни, я получаю похвалу, она же любовь. А если желания не исполняются, получаю сочувствие. Оно же любовь.
Может, мне показалось, но я все равно не сагитировал собеседника реветь почаще.