Одна из самых необычных героинь "Наследников Орина" - госпожа дрессировщица.
Найсиль Нетсайр.
Уроженка далекой северной "земли айлэ", она живет и разговаривает с двумя псами, своими земляками, потому что не хочет жить и разговаривать с людьми.
"Найсиль Нетсайр просыпалась до света.
Не привыкла еще: зимой – ждать света.
Севад-Раинн – чужая земля. Здесь она обленилась, отвыкла от настоящих зим.
Время идет легко и страшно, как ледовой касмурт – скользит, подбираясь к тебе боком, боком, не успеешь понять, а оно – вот оно, разевает пасть, легко отхватывает от тебя, еще живого, куски.
Каждый день приходится Най вычесывать айласок, в реке их купать и снова вычесывать, чтобы не сбивалась колтунами густая шерсть.
Здесь она уже второй год держит себя в строгости, наказывает себя молчанием, постом и ратным учением. Чтобы мышцы были тверды, как мерзлая земля, чтобы живот был плоским и каменным.
читать дальшеЧтобы не осквернить уста воина бессмысленными и скверными речами, как делают илдри. Чтобы не стать слабее и мягче. Самое имя ее стало слабее и мягче на чужой земле. А ведь Найсиль Нетсайр произносится на родном ее языке звонко, раскатисто, почти Назиль Нетзар.
Давно ли сама она была точно костяк, туго оплетенный проволокой мышц? А здесь отъелась на легких хлебах, да и слова пристали к языку: «легкий хлеб», а в ее краю, у ее людей своего хлеба не бывает. Ее народ ест мясо и рыбу, коренья и водоросли, гадов земных и морских, но хлеб… Хлеб – это поле, поле – другая жизнь. Презренный труд – с согнутой спиной. Для ее прадедов и прабабок хлеб стоил крови и кровью бывал оплачен.
Ее предки на айласках серой волной через снежные поля накатывались на приграничные деревни илдри. Когда скользили вперед – молчали, а когда летели назад – они пели. Гортанной, грозной и гордой была песнь проливших кровь. Волосы шевелились на головах у тех, кого миновала беда, кто успел спрятаться, отсидеться – до конца дней оставалась в них песнь айлэ.
Илдри были захватчиками. Илдри отобрали у них землю. Илдри заслужили унижения и смерть.
Еще дед ее похвалялся, сколько в юности получил шрамов, сколько испортил девок да сколько увел скота. Ну, грабили, ну, убивали, а как иначе? А их начали ловить, судить по имперским законам, которых не признавали они и вовек не признали бы, и полетели головы, и ложились у плах тела – так собирали илдри кровавую жатву, как привыкли и умели. Народ жнецов. Теперь все истончилось, источилось, просыпалось сквозь растопыренные пальцы, жаловался дед, и показывал ей, маленькой, бессильные свои пальцы – на одной руке четыре.
Все теперь в прошлом. А для Найсиль Нетсайр и родина – в прошлом".