Под катом - если нажать на фото - первая попытка рассказать историю двух своих ребят.
Одну из историй.
Они живут вместе. Но видятся не каждый день.
Ричард сказал один раз: "Я не изменяю тебе. Но я исчезаю и буду исчезать. Без предупреждения. На неопределенный срок. И буду возвращаться. Всегда. Пока живой. И - да, я люблю тебя. Не так, как надо, а так, как я могу. Но что люблю - это точно. Если можешь верить мне, верь. Если не можешь - дело твое. Тогда нам лучше не съезжаться. Лучше просто завязать".
Энрике ответил не сразу.
"Я могу тебе верить".
Ричард - тонкий в кости, нервный, резкий, злой.
Энрике сперва принял его за наркомана в начальной стадии ломки. Но расшатанные нервы - это у Рика по жизни. Судьба такая.
А на работе ему нельзя быть нервным.
Может быть, Энрике спасает ему жизнь.
Просто тем, что любит.
Ричард ненавидит лжецов.
Он всегда знает, когда ему лгут.
И не умеет щадить чувства других.
Пока не умеет.
Он страдает, когда вокруг много людей, и говорит Энрике:
- Мне придется их выключить.
Энрике ничего не понимает, но пытается понять. Он боится, что Ричард сделает что-нибудь страшное.
- Я их выключил. Теперь легче.
Ничего не произошло.
На какое-то мгновение Энрике показалось, что все пассажиры метро до сего момента говорили, не смолкая, и что теперь стало тихо. Но это лишь воображение. Все молчат. Читают. Слушают музыку. Громкие голоса Энрике померещились.
- Тебе не померещилось, - говорит Ричард.
Он не умеет лгать даже для того, чтобы утешить или успокоить.
Он сам никогда не лжет, но обо многом умалчивает. Из недоверия.
Он не любит людей.
Не любит детей. Не любит домохозяек. Не любит толстых. Не любит слабых. Не любит лицемеров. Не любит белоснежные улыбки. Не любит голливудские фильмы о вечных ценностях. Не любит своего отца.
Он любит Энрике.
Любит свою мать.
Любит каких-то сумасшедших и давно покойных писателей и художников.
И еще часто беседует с одним католическим священником, хоть он и атеист, и не собирается свои убеждения менять.
Когда он хочет обидеть, то бьет в самое больное место. Он всегда знает, куда. Ему положено знать.
Ричард боится потерять Энрике.
Он уходит на час или два, если знает, что из-за его плохого настроения они с Энрике могут поссориться.
Но ссоры все равно иногда случаются.
Однажды во время жаркого спора он вдруг резко развернулся и убежал - и целый день его невозможно было найти. Мобильник пел что-то из репертуара Linkin Park здесь же, в доме. Ричард не взял с собой ничего. Даже мелочь на проезд не взял. Это было в его духе.
Он вернулся, стянул кроссовки, не развязывая шнурков, и сказал:
- Я все обдумал. Я неправ, прав ты.
- Где тебя носило?
- Ты хочешь знать точный маршрут? Или это риторический...
Энрике зажал ему рот поцелуем. Перенес его на диван. Ричард крепко обнимал его, и в этом объятии была любовь, был детский страх потерять - или потеряться, а страсти не было. Энрике привык. Страсть - она будет чуть позже, сперва Ричарду надо просто осознать, что он снова дома, что все на своих местах. And all right is in in the world.
Длинные волосы пахли дорогой, дымом, одежда немного промокла от легкого дождя.
- ... Сделал одиннадцать километров, погулял по лесу, вернулся на попутке.
- Зачем?
- Хотел немного пройтись, потом втянулся.
Ричард никогда не спрашивает:
- Тебе хорошо?
Он просто знает.
Иногда он ведет или везет Энрике туда, где тому будет хорошо. Он знает заранее. Неизвестно, откуда.
В лес. На дикий пляж. В "книжное" кафе, где между столиками бродит кот.
- Ты можешь видеть мою... мою работу. И чувствовать ее можешь.
- Объясни.
- Просто смотри.
- Ты видишь... Ведь правда?
- Да.